В мгновение ока эти ласкающие пальцы задвигались быстрее, чем я могла ожидать, и схватили меня за подбородок. Он заставил меня повернуться лицом к окну, к двум другим, которые смотрели так, словно ожидали этого. Мой подбородок запульсировал от ушиба в том месте, где сжались его пальцы, но я не отрывала глаз от окна.
Он тоже отвернулся к окну.
— Скажи мне, что эта хорошенькая головка не выглядела бы прелестно на воротах мэрии, — сказал мужчина, и у меня перехватило дыхание. Вблизи его голос был глубоким, как гром, и разнесся по комнате подобно шторму, от его слов страх пробежал по моим костям. — Ты знаешь, чего мы хотим, и у тебя есть сорок восемь часов, чтобы ответить, сенатор.
Мой взгляд снова зацепился за мигающий красный огонек. Там, в центре комнаты, между двумя оставшимися мужчинами, была камера, маленькая, черная и мигающая. У меня перехватило дыхание, когда холодный кусочек металла прижался к моему горлу. Я боялась сглотнуть из-за ножа, который, как я знала, мужчина приставил к моему горлу, другой рукой все еще удерживая мой подбородок на месте.
Я уставилась на мигающий огонек, гадая, идет ли трансляция в прямом эфире. Мне было интересно, кто смотрит прямо сейчас. Это был Карсон? Это был Райан? Оба? А как же моя мать? Могла ли она увидеть меня стоящей на коленях здесь, во власти этих незнакомых мужчин? Но хуже всего, будет ли ей не все равно?
Я хотела открыть рот. Я хотела умолять своего отца выполнить их требования…кем бы они ни были. Но я знала, что это безнадежно. Райан Харкер не был моим отцом. У него не было никаких обязательств обменивать мою свободу. Ему ничего не было нужно от меня, и если бы что-нибудь случилось, это только укрепило бы поддержку со стороны остальных его фанатичных учеников. Он найдет какой-нибудь способ обернуть это похищение в свою пользу. Кем бы ни были эти люди, они явно понятия не имели, с кем имеют дело.
Я посмотрела на мужчину, который держал мое лицо. Свет в моих глазах угас, когда я увидела свое отражение в его взгляде, и он прошептал:
— Ты больше не в безопасности. Я обещаю тебе это.
Безопасность… Я не знала значения этого слова.
Безопасность… Я не знала значения этого слова.
***
Я не знала, сколько времени пролежала здесь после ухода мужчин. Не было ни окон, ни часов, ни ежечасных посещений. Не было ничего, с помощью чего можно было бы отсчитать часы или дни, пока они проходили. Я то засыпала, то просыпалась.
Несколько часов назад — или, как я предполагала, могло пройти сколько угодно времени — в комнату ворвалась женщина и бросила тарелку с едой всего в нескольких футах от того места, где я свернулась калачиком на полу. Я поняла, что это женщина, только по исходящему от нее слабому цветочному запаху и легкости ее шагов. Я не видела ее до того, как она снова вышла из комнаты, погрузив меня в темноту. Я съела восхитительный стейк, которым они меня угостили, наслаждаясь идеальной сочностью мяса. Я была так голодна, что меня даже не волновало, отравлено ли оно.
Меня удивил тот факт, что они угостили такой изысканной едой и густым красным вином, чтобы запить ее. Я проглотила это, позволяя напитку стекать по щекам, и застонала от насыщенного вкуса. Когда я закончила, то принялась расхаживать взад-вперед, хотя далеко уйти не могла. Цепи туго натянулись в семи футах от центра комнаты. Я несколько раз вскрикнула. Я проклинала тех людей в капюшонах и бушевала, осыпая это гребаное окно всеми оскорблениями, какие только могла придумать. Я все время смотрела на маленькую красную точку.
Я отказалась пролить хоть одну слезинку. Я больше не плакала. Если я должна была умереть именно так, то пусть будет так. Я была готова прыгнуть навстречу своей смерти на том мосту. На самом деле…Я и прыгнула навстречу своей смерти, и мне бы это удалось, если бы не это нежелательное вмешательство. Хотела бы я сделать это снова. Мне так хотелось покончить с этим, перерезать себе вены и смотреть, как кровь вытекает из моих вен, пока глубокий сон медленно одолевает меня. Или, возможно, я могла бы каким-то образом заставить этих людей убить меня. Сделать это быстро. Я хотела, чтобы все закончилось.
После четырех беспокойных снов, которые, насколько я знала, могли быть дремотой, я увидела, как за моими веками загорелись красные огоньки. Я попыталась сесть и поймать их, когда они входили в комнату, но была слишком медлительна. Небольшой порыв воздуха, пахнущего дымом, коснулся моего лица, и менее чем через мгновение один из людей в маске оказался передо мной. Я пробежала глазами по его фигуре, от тяжелых ботинок до темной одежды и перчаток. Я могла поклясться, что до сих пор ощущаю прикосновение этой кожи к своему лицу. Мой внешний вид был еще хуже, чем раньше, когда я смотрела на свое отражение в маске. Остатки этого восхитительного красного вина оставили красные дорожки в уголках моего рта, стекая по шее, и я могла бы поклясться, что мужчина смотрел на них.