— Да что тут непонятного? Я пригласил тебя, потому что ты мой самый давний друг. Ну да, друзей у меня полно. Но когда понадобилось, я подумал и решил, что, кроме тебя, положиться не на кого.
Пришлось сказать, что я тронут. Но все же я чувствовал: что-то тут не так, чего-то он не договаривает.
— Было бы понятно, если бы ты пригласил меня, когда вы оба будете дома, — сказал я. — Механизм такой. Вы с друг другом не разговариваете, поэтому приглашаете гостя, чтобы разрядить атмосферу. Вы стараетесь держаться любезно, и лед начинает таять. Но раз тебя не будет, все это не имеет смысла.
— Просто сделай, о чем я прошу, Рэй. Мне кажется, это сработает. Ты всегда поднимал Эмили настроение.
— Поднимал настроение? Знаешь, Чарли, я хочу тебе помочь. Но, быть может, ты просчитался. Потому что, если говорить начистоту, даже в лучшие времена не бывало такого, чтобы я поднимал Эмили настроение. В последние разы, когда я тут гостил, ей… ей явно надоело.
— Вот что, Рэй, положись на меня. Я знаю, что делаю.
Когда мы вернулись, Эмили была дома. Признаюсь, я был поражен тем, насколько она сдала. Мало того что она с прошлого моего визита сильно прибавила в весе; ее лицо, прежде исполненное безыскусной привлекательности, отчетливо потяжелело, вокруг рта нарисовались брюзгливые складки. Эмили сидела на софе в гостиной и читала «Файненшл таймс». Когда мы вошли, она с довольно хмурой миной поднялась на ноги.
— Рада тебя видеть, Рэймонд. — Клюнув меня в щеку, Эмили села. Держалась она так, что у меня возникло сильное желание пространно извиниться за то, что вторгся к ним в неподходящее время. Но не успел я открыть рот, как она хлопнула ладонью по софе, указывая, куда мне сесть. — Ну, Рэймонд, садись рядом и отвечай на мои вопросы. Я хочу услышать во всех подробностях про твое житье-бытье.
Я сел, и Эмили, совсем как Чарли в ресторане, устроила мне допрос. Чарли тем временем собирал вещи, входил и выходил, разыскивая очередной предмет. Я заметил, что они с Эмили не глядят друг на друга, но, вопреки словам Чарли, чувствуют себя в одной комнате вполне непринужденно. И, хотя они друг к другу не обращались, Чарли временами в странной, отстраненной манере вмешивался в разговор. К примеру, когда я объяснял Эмили, как трудно найти себе соседа по квартире, чтобы меньше платить за аренду, Чарли крикнул из кухни:
— Его нынешняя квартира просто не рассчитана на двоих! Она рассчитана на одного, только вот Рэймонду она не по карману!
Эмили не отозвалась, но, очевидно, приняла его слова к сведению, потому что добавила затем:
— Рэймонд, ну и выбрал же ты квартиру!
Такое продолжалось минут двадцать: Чарли бросал реплики, поднимаясь по лестнице или проходя через кухню. Чаще всего, выкрикивая какое-нибудь замечание, он называл меня в третьем лице. Внезапно Эмили сказала:
— Честно, Рэймонд, ты даешь себя использовать всем и каждому. Что этой мерзкой языковой школе, что домохозяину, который тебя обирает, а тебе хоть бы хны. Связался с пустоголовой девицей — без алкоголя она жить не может, но сама себе на бутылку не зарабатывает. Ты как будто нарочно досаждаешь тем, кому ты все еще не совсем безразличен!
— А такие скоро повыведутся! — прокричал Чарли из прихожей. Я расслышал, что он уже выволок туда чемодан. — Вести себя как юнец, когда ты лет десять как вышел из этого возраста, — ладно, почему бы и нет? Но вести себя как юнец на пороге пятидесятилетия?
— Мне только сорок семь…
— Что ты хочешь сказать этим «только»? — Учитывая, что я сидел рядом, Эмили говорила слишком громко. — Только сорок семь. Вот это «только», Рэймонд, и испортило тебе жизнь. Только, только, только. Я только делаю, что могу. Мне только сорок семь. Еще немного, и тебе стукнет только шестьдесят семь, и ты будешь метаться как проклятый, не зная, куда преклонить свою дурью башку!
— Ему бы задницу надрать хорошенько, — прокричал Чарли с лестницы. — Вправить мозги куда надо, чтобы не рыпался!
— Рэймонд, почему бы тебе не остановиться как-нибудь и не спросить себя, кто ты есть? — продолжала Эмили. — Когда ты вспоминаешь о своих задатках, разве тебе не делается стыдно? Посмотри, какую жизнь ты ведешь! Это… это просто бесит! От тебя с ума можно сойти!
В дверном проеме возник одетый в плащ Чарли, и супруги принялись кричать на меня одновременно. Потом Чарли замолк, объявил, что уходит (словно бы потеряв со мной терпенье), и исчез.
С его уходом Эмили остановила свою обличительную речь, и я, воспользовавшись этим, встал и сказал:
— Прости, я пойду за Чарли, подсоблю ему с багажом.
— На кой мне твоя помощь? — отозвался Чарли из прихожей. — У меня всего один чемодан.
Тем не менее он дал мне проводить его на улицу и оставил сторожить чемодан, пока сам ловил на обочине такси. Машины все не показывались, и Чарли тревожно наклонился, вытягивая руку.
Я подошел к нему.
— Чарли, мне кажется, это не сработает.
— Что не сработает?
— Эмили меня прямо-таки ненавидит. А мы и получаса не пробыли вместе. Что же будет через три дня? С чего ты взял, что, вернувшись, застанешь в доме мир и благодать?
Еще не закончив фразу, я кое о чем догадался и замолк. Заметив это, Чарли обернулся и вгляделся в меня.
— Думаю, — произнес я наконец, — мне понятно, почему тебе понадобился именно я.
— А-а. Возможно ли: Рэй смекнул, в чем дело?
— Да, похоже на то.
— Ну и что это меняет? Моя просьба к тебе все та же, в точности та же. — У Чарли на глаза снова навернулись слезы. — Помнишь, Рэй, как Эмили всегда говорила, что она в меня верит? Год от года повторяла. Я верю в тебя, Чарли, у тебя все получится, ты такой талантливый. Три или четыре года назад я это все еще от нее слышал. Знаешь, как это было тяжело? Я неплохо успевал. И сейчас успеваю. Очень даже неплохо. Но она думала, что мне назначено стать… бог знает, президентом треклятого земного шара… бог знает! А я обыкновенный парень, который неплохо успевает. Но ей это непонятно. Оттого-то все у нас и пошло наперекосяк.
Погруженный в свои мысли, он медленно двинулся по тротуару. Я быстро вернулся к чемодану и покатил его на колесиках. На улице было по-прежнему людно, и, чтобы не отстать от Чарли и не задеть пешеходов, мне приходилось лавировать. Но Чарли, не обращая на меня внимания, шагал с той же скоростью.
— Она считает, я не старался. Но я старался. Я очень даже неплохо успеваю. Бескрайние горизонты — это для молодых. Но когда войдешь в наш возраст, нужно, чтобы у тебя была перспектива. Вот что вертится у меня в голове всякий раз, когда Эмили за меня принимается. Перспектива, ей нужна перспектива. И я все повторяю себе: я неплохо успеваю. Посмотри, как достается другим твоим с Эмили знакомым. Посмотри на Рэя. Посмотри, как он просрал свою жизнь. Эмили нужна перспектива.
— И вот ты решил позвать в гости меня. Чтобы стать мистером Перспективой.
Наконец Чарли остановился и посмотрел мне в глаза.
— Не пойми меня неправильно, Рэй. Я не говорю, будто ты жуткий неудачник или что-то вроде. Понятное дело, ты не наркоман и не убийца. Но, нужно признать, если сравнить с моими, твои достижения выглядят бледно. Вот почему я прошу именно тебя, прошу оказать мне услугу. Мы на грани разрыва, я в отчаянии, мне нужна твоя помощь. Да и о чем таком я прошу, боже мой? Просто будь таким же славным, как всегда. Не больше и не меньше. Сделай это для меня, Рэймонд. Для меня и для Эмили. Наши отношения еще не наладились, я знаю. Просто не уезжай никуда, пока я не вернусь, и веди себя как обычно. Разве это такая уж невыполнимая просьба?
Я глубоко втянул в себя воздух.
— Ладно, если ты думаешь, что это поможет. Но ведь Эмили рано или поздно догадается?
— С чего бы? Ей известно, у меня во Франкфурте важное совещание. В ее глазах все выглядит естественно. Она присматривает за гостем, вот и все. Она любит этим заниматься и к тебе хорошо относится. Гляди-ка, такси. — Чарли отчаянно замахал рукой, водитель подъехал, Чарли схватил мою руку — Спасибо, Рэй. Ты нас выручишь, я не сомневаюсь.