Адель издавала в телефон короткие сочувственные звуки, адресуя их явно расстроенной Венди. Затем взглянула на часы, бросила Сюзанне: «Минуточку» — и бодро произнесла в трубку:
— Единственный здравый вариант — ампутация. — Она собралась положить трубку, но Венди, очевидно, желала продолжить разговор. — Только не сейчас, Венди, я занята.
Положив трубку, Адель улыбнулась Сюзанне:
— Прямо и не знаю, звонишь насчет чаю, а тебя втягивают в чужую психодраму. Бедняжка Венди, это наша экономка. Ее сын, Барри, совершенный олух, между нами, покалечился на своем мотоцикле. Нога у него никак не заживает, он валяется в больнице на дико дорогих антибиотиках… Конечно, все это не для публики…
Сюзанна сделала серьезное лицо.
— Разумеется, у вас есть право просмотреть текст интервью до опубликования…
— Я не должна была говорить вам о бедняжке Венди, но я так переживаю за персонал, так близко к сердцу принимаю и их маленькие проблемы. Простите, я сейчас постараюсь перестать беспокоиться о Венди и Барри. Ну, давайте, что там у нас.
Сюзанна взглянула на свой список вопросов.
— Хорошо. Каково это, когда журнал «Пипл» называет вас самой умной женщиной мира?
Адель скромно улыбнулась:
— Не мира. Только Европы. Сюзанна перешла ко второму пункту:
— Каков типичный день в жизни Адель Флорэ-Клэр?
Адель рассмеялась:
— Не бывает типичных дней. С философской точки зрения, нет и таких вещей, как «жизнь» или «день». Что вы имеете в виду под «жизнью» и «днем»?
Сюзанна почувствовала, как у нее запульсировало в виске.
— Ладно. Чем, в таком случае, вы занимались вчера? На лице Адель появилось озадаченное выражение:
— Вчера? То есть в предыдущие двадцать четыре часа?
Сюзанне хотелось заорать на самую умную женщину Европы, но тут открылась дверь и особа с лошадиным лицом и красными опухшими глазами внесла поднос со стеклянным чайником и тарелкой шотландского песочного печенья, разложенного веером.
Когда она поставила поднос, Адель хохотнула и спросила:
— Венди, милочка, вы нам смерти желаете? Песочное печенье? Господи, ведь это жир и сахар!
— Мне в отделе снабжения велели покупать все только британское, — сказала Венди.
— Ну а как насчет овсяного, которое мы раньше брали?
— Его теперь по лицензии делают в Польше, — ответила Венди.
Глядя на часы, Адель поплескала в чашках пакетики с чаем, потом резковато заговорила, обращаясь к Венди:
— Насчет ноги Барри. Ведь он сможет передвигаться. На прошлой неделе мы с Эдвардом вручали награду за детское мужество мальчику, которому старинный паровоз отрезал обе ноги. Теперь дитя в инвалидной коляске играет в баскетбол…
Сюзанна взглянула на Венди и с удовольствием заметила, как та с неприкрытой злобой зыркнула в спину Адель, прежде чем закрыть дверь.
— Итак, вернемся к вашему замечательному вопросу. Будильник звонит в полшестого, но к этому времени мы, как правило, уже на ногах. Это ценные минутки, пока на нас не обрушился весь мир. Впрочем, если вас интересует именно вчера… Ну да, встали в пять, Эд заварил чай, поговорили. У нас есть правило: утром никакой политики и семейных дел. Разговор вышел интересный.
— О чем? — спросила Сюзанна, хотя не ожидала разъяснений.
— Да так, о транссубстанциации.
— Транссубстанциация… — запнулась Сюзанна. — Это что-то про транспорт?
Адель засмеялась:
— Сразу видно, Сюзанна, что вы не теолог. — Она откинулась на спинку кресла и закинула руки за голову. — Транссубстанциация — это преображение Господне в процессе евхаристии… Следует ли весь хлеб и вино считать телом Христа? — требовательно вопросила она.
— Чудесно, — пробормотала Сюзанна, имевшая весьма смутное понятие о том, что такое евхаристия.
Адель отхлебнула чаю и скорчила гримасу:
— Ну нет, это же не ромашка, это лапсанг соучонг! Честное слово, чем скорее Барри разберется со своей ногой, тем лучше будет для всех нас. — И она продолжила рассказ о событиях предыдущего дня: — В шесть, после молитвы Эда и моей медитации, Эд включил программу «Сегодня», принял ванну, а я душ, потом Венди нам принесла французский завтрак, затем Поппи поела — я все еще кормлю ее грудью, — потом прическа, маникюр, отправила детей в школу, десять минут на газету. Обсудила с Венди угощение для приема «Ассоциации жен и подруг команды „Манчестер Юнайтед“» здесь, в доме Номер Десять. Дальше машиной в Лондонский институт экономики и политики, прочла там лекцию на тему «Феминизация западного мужчины». Машиной сюда. Написала восемьсот слов в «Спектейтор» о перегрузке электронной почты, потом ланч с Камиллой П. Б.[8], она обещала меня научить кататься верхом, когда на следующей неделе поедем в Хай-гроув[9]. Что дальше? Ах да, покормила ребенка, ходила покупать обувь с Гейл Ребак[10], приняла делегацию монахинь из Руанды, поднялась на второй этаж, съела сандвич со старшими детьми, Морганом и Эстель. Сын сейчас готовится к школьным экзаменам, а дочь только что пошла в школу для девочек в Кэмдене. Машиной к Андре, на урок тенниса, потом назад сюда, душ, прическа, макияж. Потом звонки, письма, электронная почта, снова кормление, прием «Манчестерских жен». Эд пришел, он обожает футбол. Потом… Ах да, на второй этаж к детям, помогла Моргану с сочинением по «Королю Лиру». Прическа, макияж, переоделась, обед во французском посольстве с Шарлоттой Рэмплинг и Эдди Иззардом[11]. Все согласились, что…
Сюзанна, поклонница Эдди Иззарда, прервала ее:
— А какой он, Эдди?
— В черных колготках и красных туфлях. И похоже, смеялся над чем-то, что известно только ему одному. Не в моем вкусе.
Когда Венди проводила Сюзанну, Адель посидела в одиночестве, проигрывая интервью в памяти. Она знала, что не понравилась Сюзанне. Еще в детстве Адель поняла, что ум следует скрывать. Бабушка предупреждала: «Умников не любят, Адель». Иногда она завидовала этим тупицам из электората Эда, с их банальным трепом и тривиальными заботами. Она потрогала кончик носа и подумала, не сделать ли операцию. Эд все время твердит, что ему нравится ее нос, и целует его во всю длину и ширину. Но она устала таскать нос перед собой, словно вымпел.
Едва оказавшись за дверями дома Номер Десять, Сюзанна включила мобильный телефон. Джек Шпрот, любуясь ногами Сюзанны, услышал, как та произнесла: «Она же просто корова».
Джек усмехнулся про себя — он знал точно, о какой именно корове речь.
Глава вторая
Адель Флорэ-Клэр родилась в Париже, она была внебрачной дочерью матери-англичанки с Фоли-Бержер и отца-француза, бухгалтера. Ее воспитала в Хокстоне бабушка, которая вставала в четыре утра и работала уборщицей, чтобы Адель могла посещать частную школу, где, как надеялась бабушка, другие ученицы не станут дразнить Адель из-за носа. Бабушка ошиблась: в школе ее внучку прозвали Le Nez[12]. Адель написала четыре книги по популярной философии. Первую она опубликовала в девятнадцать, и та сразу же стала международным бестселлером. Провокационное название книги «Бог — лесбиянка» обеспечило массовую поддержку прессы, радио и телевидения. Адель часто спрашивали, не лесбиянка ли она сама. Она всегда отвечала двусмысленно, дразня собеседника, — дабы ее имя и фотография регулярно появлялись не только на страницах книжных обзоров, но и в разделах сплетен и новостей.
В двадцать один Адель уже читала лекции в Сорбонне и опубликовала еще две книги: «Жены философов» и «Виттгенштейн: идиот за идеалом».
У нее имелись квартирка в лондонском районе Сент-Мартин-лейн и постоянный номер в парижском отеле «Риволи». Она была счастлива: молодая, здоровая, элегантная, умная, преуспевающая, уважаемая и знаменитая. Увы, Адель страдала галлюцинациями, с ней беседовали разные голоса, употреблявшие вульгарную и неприличную лексику. Она обращалась к психиатрам в Лондоне и Париже, но легче не стало. Психотропные средства не помогали, и голоса все так же бормотали на двух языках, обвиняя ее в разных гнусностях. Однажды, когда Адель давала интервью Мелвину Брэггу[13] в программе «Шоу Южного берега», голоса обвинили ее в исчезновении скаковой лошади по кличке Шергар. Адель громко ответила: «Что за вздор!» — переполошив Мелвина, который как раз спросил, не влиял ли Платон умышленно на Александра Македонского, чтобы тот расширил греческую империю. Ее сердитый выкрик не вырезали из записи, потому что сочли эффектным.
10
Глава издательского концерна "Рэндом Хаус», самая авторитетная женщина в издательском бизнесе Великобритании.
11
Шарлотта Рэмплинг (р. 1946) — выдающаяся британская актриса. Эдди Иззард (р. 1962) — популярный английский комик, любящий появляться на публике в женской одежде.
13
Мелвин Брэгг (р. 1939) — современный британский писатель, продюсер и ведущий интеллектуальных телепрограмм.