Олег тяжело вздохнул, машинально прислушиваясь к неравномерно сбивчивому стуку сердца. Он подумал о машине, в двигателе которой вышел из строя один из цилиндров.
– Бедное дитя, – проговорил он, вытирая кровь с губ. – Неужели ты до сих пор ничего не поняла?
С резким ударом хлопнула дверь, и по коридору гулко застучали ботинки. И к уже знакомому звуку шагов прибавился ритмичный скрип резиновых колес.
«Я буду считать про себя», – мысленно произнесла Ксения, вспомнив наставления Олега, и крепко зажмурилась, когда возле ее камеры кто-то остановился.
– Вот и я, волшебная фея, – хрюкнул «поросенок». Он прерывисто дышал, словно только что пробежал стометровку. – Соскучилась? Мой петушок – да. Кстати, у тебя будет соседка. Ты должна сказать мне спасибо, потому что теперь тебе станет веселее.
Лязгнула дверь отпираемой камеры, и Ксения непроизвольно открыла глаза. Снаф, ожесточенно пыхтя, переворачивал садовую тачку, из которой на пол клетки, словно тающее желе, безвольно сползло тело громадной женщины. На ней лохмотьями болталось изорванное в клочья вечернее платье.
– Вот так, – прокряхтел «поросенок». Из клетки торчала толстая нога незнакомки, обутая в изящную лакированную туфельку. Вторая нога женщины была босая.
– Кто это? – тихо спросила Ксения, подходя к решетке.
– А хрен ее знает, – равнодушно мотнул головой Снаф. Нога в туфельке мешала закрыть камеру, и он пинком ботинка загнал конечность бесчувственной пленницы внутрь. – Это номер 18. Тебе не все равно?
Он захлопнул камеру, самодовольно хрюкнув.
– Но могу сказать, кто с ней развлекался, – сказал он, и его глаза сально блеснули в прорезях маски. – Есть сынок топ-менеджера одной крутой госкорпорации. Мальчик любит толстых тетенек. На Вечеринку он специально покупает им дорогие платья. Вот это, к примеру, по разным сведениям, стоит почти лям! Говорят, у этого кадра стояк на толстух в дорогих платьях. Он рвет платья зубами, потом обмазывает баб джемом и слизывает его. Даже с задницы и с ног! Такой вот фетиш.
Пока Снаф непринужденно болтал, дополняя свой рассказ о сыне влиятельного бизнесмена все новыми нелицеприятными подробностями, лежащая в камере женщина подняла голову и невидяще уставилась перед собой.
Ксении почудилось, будто перед глазами у нее все поплыло.
Наверное, ей просто померещилось.
Она потерла глаза, снова устремив взгляд на незнакомку, робко пытаясь себя убедить, что все это не по-настоящему.
Женщина тихо засмеялась. Высунув язык, она принялась облизывать джем, которым было вымазано практически все ее лицо.
«По-настоящему», – шепнул внутренний голос, и девушку передернуло.
Но не варенье на лице незнакомки потрясло Ксению.
Голова необъятных размеров женщины была гладко выбрита и утыкана гвоздями.
– …у предыдущей подружки отпилил руки… а когда та пришла в себя, ее руки лежали возле нее на подносе… перевязанные бантиком… а на каждом пальце – по золотому колечку, – трещал без умолку «поросенок».
Ксения облизала вмиг пересохшие губы.
«У нее гвозди в голове».
Эта мысль никак не укладывалась в ее сознании. Словно в школьный ранец пытались впихнуть втрое больше учебников, чем тот был способен в себя вместить.
В мозгу, искрясь, с тихим шорохом внезапно вспыхнула мысль, от которой ей стало дурно:
«Это не квест. Это что-то плохое. Очень и очень плохое».
Голова несчастной женщины кровоточила, алые ручейки струились по голому черепу, смешиваясь с липким джемом. Но самое ужасное заключалось в том, что бедняга, казалось, даже не чувствовала, что с ней сделали, и даже вполголоса хихикала, бестолково елозя на грязном полу. Глядя на ее глупо улыбающееся лицо, перепачканное кровью и вареньем, Ксения на какую-то долю секунды даже подумала, что гвозди не настоящие.
Но в том-то и дело, что они были настоящими.
Она не знала, откуда в ней такая уверенность, но что-то ей подсказывало, что она права на все сто.
«Поросенок» наконец обратил внимание на Ксению и хмыкнул:
– Она под наркотой, маленькая фея. Так что ей все по барабану. Во всяком случае, в течение минут сорока. До следующего клиента.
– Ей нужно помочь, – дрожащим голосом проговорила Ксения.
– Ей нужно просунуть между булок, – возразил Снаф. – Это будет самая лучшая помощь.
Тем временем женщина придвинулась ближе к решетке и ткнулась в нее головой. Один из вколоченных в череп гвоздей глухо звякнул, попав шляпкой в стальной прут.
– …опять ночь, – неожиданно пробормотала она. – …и кругом темнота… а так хочется танцевать…
Присев на корточки, «поросенок» провел указательным пальцем по глазам грузной пленницы, которые были густо залеплены джемом. Она ахнула от неожиданности, затем игриво засмеялась. Снаф снова мазнул, сгребая джем на ее рыхлые обвисшие щеки.