Однажды приснился Миммо сон, что мука превратилась в песок, сахар — в снег, и вот он роется в песке и снегу, пытаясь разыскать какую-то древнюю поделку-безделицу, примитивного, грубоватого бронзового воина в странном шлеме и с мечом в левой руке. Он даже проспал в тот день и когда бежал через площадь в кондитерскую, еженедельный рынок уже раскинул свои ряды. Раньше, мальчишкой, он подолгу глазел на рыбные прилавки, на извивающихся угрей и мурен, на страшную морду раны-пескатриче, они смутно влекли его и сегодня — может, в детстве он приходил на рынок с мамой, и она показывала ему рыб, говорила названия. Но сейчас, после десятков лет, проведенных среди утонченных кондитерских ароматов ванили, корицы, кардамона, примитивный и резкий запах моря раздражал Миммо. Несмотря на то, что за опоздание отец до сих пор бранил его, Миммо остановился у лотка с дешевым антикварным мусором — открытками, виниловыми пластинками, чашками с отбитыми ручками, подсвечниками в зеленых пятнах старости, шкатулками, детскими игрушками, статуэтками где всегда покупал себе какую-нибудь оловянную фигурку, какого-нибудь солдатика. Вот и сейчас он выбрал странного воина какого-то примитивного войска. Фигурка была больше обычных оловянных солдатиков, впрочем, особо рассматривать ее не было времени. Он сунул продавцу евро, запихнул статуэтку в карман пиджака и побежал в кондитерскую. Про свой сон он уже давно забыл. Отец был на месте и с недовольным видом протянул Миммо белый халат и дурацкий белый колпак, за который его тоже дразнили в детстве. Каким-то неловким жестом, желая незаметно от отца переложить фигурку из кармана пиджака, Доменико уронил ее в чан с тестом. В тот день он особенно долго возился с замесом, потому что ему никак не удавалось нащупать в этом вязком месиве фигурку. А еще он в первый раз за сорок лет не думал об этом месиве с ненавистью. Он тщательно продавливал тесто сквозь пальцы и думал только о первобытном воине. Наконец под пальцами нащупалось что-то твердое! В тот день булочки удались на славу! Сам префект, зашедший к отцу позавтракать, похвалил их! Доменико решил, что этот воин приносит ему удачу, и стал специально каждое утро бросать его в тесто. Слава о новом рецепте кондитерской Панарьелло разнеслась по всему Неаполю. Отец потирал руки, подсчитывая ежедневную выручку, большую часть которой он, естественно, не проводил через кассу, а складывал в особую шкатулку. Миммо с увлечением мял и пропускал сквозь пальцы белое вязкое тесто, становившееся в его руках пышным, «пуховым». Вместо обычного сонного безразличия на его лице появилась блаженная улыбка. Казалось, он впал в детство. Но однажды Миммо не смог нащупать свой талисман. Отец орал, что пора ставить тесто в печь, а то пол-города останется без куличей, но Доменико все мешкал и не раскладывал тесто в формы. Было уже девять утра. Отец силой отодрал его от бадьи с замесом и трясущимися руками сам разложил тесто по формам.