- Не откажусь...
Еще несколько минут мы рассыпаемся в любезностях и взаимных заверениях, вокруг стремительно нарастает ком словесной шелухи, но тут наконец закипает чайник, и Ленчик начинает колдовать над его меньшим фарфоровым собратом. Ленчик - большой специалист по заварке чая. Как, впрочем, и мой соавтор. Все эти бесконечные ополаскивания, переливания, самую малость сдвинутая крышечка, специальные подставки из можжевельника... И пьют они оба чай крепкий, чуть горчащий, без сахара - дабы не портить вкус божественного напитка.
Я тоже люблю крепкий, но с сахаром За что Олег называет меня "извращенцем". А я его - "чайным маньяком".
Сокращенно: "чайняком".
Ленчик - тоже "чайняк". В отличие от Зульфии Разимовны, которая, как выясняется, принадлежит к великому содружеству сладкоежек!
На пятой конфете я не выдерживаю.
- Зульфия Разимовна, я очень люблю чай, но...
Я выразительно смотрю на нее в упор, и хозяйка дома кивает, не отводя взгляда.
- Вы правы, Дмитрий. Просто Леня говорил мне о другом человеке... да и я не очень хорошо знаю, с чего начать. Эта история наверняка покажется вам странной.
Вах, женщина - какое знакомое начало! Сколько моих приятелей начинали свои рассказы, повести и романы этими сакраментальными словами! Но Зульфия Разимовна - не писатель. И наверняка не собирается пересказывать мне идею очередного триллера. Однако... я, конечно, тоже не Шерлок Холмс, могу и пальцем в небо угодить - но сейчас попробую угадать.
Я лезу в сумку, извлекаю оттуда помятую заметку и разворачиваю ее перед старшим врачом-консультантом.
- Речь пойдет об этом?
Она утвердительно наклоняет голову; ветер играет прядями иссиня-черных волос без малейших признаков седины.
Красится, наверное.
- Это хорошо, что вы уже в курсе. Дело в том, Дмитрий, что я была председателем медкомиссии на этом турнире. Понимаете, я знаю, кто убил американца.
- И я знаю. - Трудно сдержать ухмылку, да я и не очень-то пытаюсь. - И полгорода знает. Очередной костолом из "Тайра".
- Ах, если бы! - Карие глаза Зульфии Разимовны становятся очень серьезными, и на миг мне кажется: хозяйка дома растеряна, крайне растеряна, и сдерживается из последних сил.
Эта растерянность, а также последующие слова Зульфии Разимовны действуют на меня, как холодный душ.
- Этого, как вы изволили выразиться, "костолома" я не допустила к турниру по состоянию здоровья, - тихо роняет она, и после ее слов в воздухе повисает вязкая пауза.
Мне резко хочется курить, и я лезу в карман.
ВРАЧ
С первым квартетом "мордобойцев" никаких проблем не возникло: к их здоровью еще бы малость мозгов - и хоть в космонавты зачисляй! А так, как в старом анекдоте: "Были бы мозги - было б сотрясение!" Однако у пятого, лобастого, с бритой наголо головой и водянистыми, навыкате, глазами, обнаружилось повышенное внутричерепное давление. Изрядно, надо сказать, повышенное. И Зульфия Разимовна, не раздумывая, отстранила его от участия в турнире.
Безоговорочно.
Так председатель медкомиссии и сообщила представителю клуба, заявившемуся в ее кабинет вскоре после ухода бритоголового бойца. Тот попытался было спорить, но вскоре сдался и обещал прислать замену. В "Тайре" крепких ребят хватало - найдет другого, поздоровее, никуда не денется.
А Ивановой платят за работу, а не за суету под клиентом.
И неплохо платят; многие коллеги искренне завидуют - синекура, и только!
Представитель ушел, и сразу вслед за ним в дверь бочком протиснулся лысоватый мужчина лет сорока - сорока пяти. В руках мужчина тискал картонную папку с какими-то бумагами.
- Карточки принесли? - поняла Иванова. - Наконец-то! Давайте, давайте, я их уже давно жду!
- Да я это... я не карточки, - промямлил мужчина, глядя в пол. - Я на медкомиссию. Это здесь?
- Здесь. Только вы, наверное, ошиблись кабинетом - здесь проходят медкомиссию кандидаты на участие в "боях без правил".
- Да, да, все верно. Я тоже... кандидат! - Заискивающая улыбка и подмигивание, достойное Дон-Жуана; правда, Дон-Жуана после каменных объятий командора.
- Вы?!! - опешила Зульфия Разимовна. - Вы хоть представляете, что это такое? Вы от какого-то клуба? Федерации?
- От клуба "Тайра"! - гордо заявил посетитель и протянул ей пластиковую карточку-удостоверение.
- И Константин Георгиевич счел возможным выставить вас на турнир?!
- Да. Счел, - подтвердил мужчина, сияя новой копейкой.
Аж плешь вспотела.
- Вы в списках есть? Как фамилия?
Названная фамилия действительно обнаружилась в списке. Она стояла самой последней и была вписана в распечатку от руки, фиолетовым фломастером.
- Ну хорошо, - вздохнула Зульфия Разимовна. - Раздевайтесь. До пояса. Посмотрим вас.
И сокрушенно покачала головой, окинув взглядом отвисший живот, сутулые плечи и дряблые мышцы "кандидата".
Разумеется, как и следовало ожидать, у мужчины обнаружился полный "джентльменский набор" типичного городского интеллигента, ведущего малоподвижный образ жизни: запущенный остеохондроз, тахикардия, слабая близорукость, варикоз и далеко не радостная кардиограмма.
Большинство из всего этого можно было определить даже на глаз, но Зульфия Разимовна скрупулезно провела полный осмотр, после чего с чистой совестью вывела на карточке "кандидата": "К турниру не допускается по состоянию здоровья".
Число.
И подпись.
Мужчина был явно обескуражен, но возражать не пытался: тихо оделся, забыв карточку с заключением на столе, и понуро вышел из кабинета.
ДМИТРИЙ
- А вечером мне позвонили. Мое начальство. - Зульфия Разимовна аккуратно поставила на столик пустую чашку и бросила короткий взгляд на Ленчика.
Ленчик молча кивнул - продолжайте, дескать.
Все свои.
- Звонок как звонок, ничего особенного, только я сразу почувствовала: что-то не так. И вот, уже прощаясь, наша заведующая центром как бы между
делом интересуется: вы, Зульфия Разимовна, сегодня там кого-то до турнира не
допустили? Да, говорю, не допустила. Двоих. У одного внутричерепное
повышено, ударят - и здравствуй, инсульт!.. А второму вообще трусцой бегать
надо. Небось достал тренера, а тот его ко мне сплавил, чтоб отвязаться,
заранее ведь знал, не пропущу красавца! И тут наша заведующая вдруг начинает