— Значит, сейчас 1805 год — и ему двадцать лет, — пробормотал Джефф.
— Мне казалось, что даже американец должен знать о таких вещах, не прибегая к арифметическим вычислениям, — фыркнул лейтенант.
— Полностью согласен с вами, месье, — вежливо ответил Джефф. — Спасибо вам за ваше терпение и позвольте попрощаться с вами. Я очутился здесь с помощью волшебного трюка, но надеюсь, вы покажете мне обычный выход.
— Эх вы, американцы! У вас грубое чувство юмора и необузданный нрав. До сих пор ссоритесь с Англией…
Джефф нахмурился:
— А как насчет вашей собственной ссоры с Англией?
— Какая вопиющая неблагодарность! Эта размолвка произошла лишь из-за восстания в Америке. Вы, американцы, не заслуживали нашей помощи. Из-за нее Франция чуть было не обанкротилась. Но так или иначе, это уже история. Вся Европа теперь живет в мире. Даже Австрия безропотно забрала к себе старую королеву; там тоже понимают, что ее присутствие рядом с молодым королем было бы неблагоразумным. Пошли, американец! Забирай свой безобразный автомат и уходи отсюда. Не забудь купить себе новую одежду: та, которую ты носишь, может быть, и пригодна для твоей страны, но смехотворна для Парижа.
Джефф пошел по парижским улицам с Норби под мышкой, подыскивая место, где они с роботом могли бы исчезнуть, не вызвав переполоха среди горожан. Он пересек мост через Сену и вошел в парк перед Музеем национальной истории, основанным в 1635 году Людовиком XIII.
Углубившись в сад, он нашел тенистую лужайку, окруженную кустами, и опустился на землю.
Голова Норби высунулась наружу.
— Я пытался обратиться к тебе телепатически, но твой разум был совершенно закрыт. Что случилось?
— Извини, Норби, я задумался. Вместо того чтобы присоединиться к Фарго и остальным в далеком будущем, мы оказались во Франции, причем в таком месте, которого не должно существовать в этом времени. Почему это произошло? Мне нужно было спросить лейтенанта, какое сегодня число.
— Я знаю, — ответил Норби. — Пока ты блуждал в своих мыслях, я выглядывал наружу и наблюдал. Люди склонны к неразумным поступкам и сантиментам, но мы, роботы, всегда находимся в превосходном рабочем состоянии…
— Норби! Я готов признать, что ты единственный и неповторимый, но раз уж все так замечательно, то как ты умудрился забросить нас сюда, в неправильный XIX век? Ну какое сегодня число?
— Если ты хоть немного помолчишь, Джефф, то я отвечу тебе. Я видел число в газете: сегодня 14 июля 1805 года. В принципе это День Бастилии, национальный праздник Франции, но здесь его никто не отмечает. Возможно, они празднуют тот день, когда король Людовик принял конституцию. По-моему, все не так уж плохо. Кому нужна кровавая и жестокая революция?
— По-видимому, она нужна нам с тобой, — твердо сказал Джефф. — Это временно́е ответвление не наше, и в конце концов мы полностью исчезаем из него. Вспомни, на той чужой планете, куда мы попали, не было ни одного человека или любого другого биологического существа — только роботы.
— Роботы не так уж плохи, если они похожи на меня, — самодовольно заметил Норби. — Ой! — Он дернул Джеффа за рукав и быстро втянул конечности в свой бочкообразный корпус.
Джефф поднял голову и увидел вытянутое от удивления лицо с длинными усами, склонившееся над кустарником. На голове француза красовалась форменная фуражка с золотым околышем.
— Добрый день, офицер, — поздоровался Джефф.
— Пошли со мной, — скомандовал полицейский. — Ты иностранец, разговаривающий сам с собой на незнакомом языке. Возможно, в этой бочке хранятся краденые ценности. У нас не доверяют иностранцам. Пошли!
Джефф снова оказался в Бастилии, причем Норби исчез.
— Не исключено, что вы действительно заставили свой автомат исчезнуть, месье фокусник, — произнес лейтенант, препроводив его в камеру. — Но скорее всего, здесь не обошлось без сообщника, который унес бочонок, прежде чем он попал в руки полиции. Полицейские уверены, что в бочонке хранились краденые драгоценности: в последнее время у нас было много ограблений. Боюсь, мне придется сообщить им, что ты строишь из себя американца, но проявляешь подозрительное невежество в политических вопросах, даже для варвара из далекой страны. Радуйся, что мы живем в новую эпоху. Было время, когда тебя бы вынудили под пытками сказать правду. Но так или иначе, тебе предстоят невеселые деньки, если ты не будешь полностью откровенен с нами.