— Возвращайтесь через годик-другой, тогда я вам подойду.
— Всего хорошего, мистер.
— И вам тоже, кадет.
Джемианский корабль взмыл в небо и спрятался за облаком. Норби уселся за приборной панелью и закрыл глаза.
— Я никак не могу сосредоточиться! — простонал он через несколько минут. — Все время думаю о Маке и Мерлине. Он очень любил ее.
— Большинство отцов любят своих первенцев, — заметил Джефф.
— Но Мак был особенным. Он действительно хотел дать дочери все самое лучшее. Может быть, он немного перестарался, то и дело отправляясь в новые экспедиции и изобретая новые приборы. Он так много времени проводил вдали от дома, что Мерлина выросла замкнутой и эгоистичной, но Мак этого не замечал. Он любил ее, невзирая ни на что, и желал ей добра.
— Может быть, — сказал Джефф. — Но мы должны попасть домой.
— Да, — согласился Первый ментор, присоединившись к роботу за пультом управления. — Ты сосредоточься на нашем времени, Норби, а я помогу тебе. Мы должны вернуться: это единственный способ найти Других, с которыми вы знакомы.
— Взгляните на смотровой экран, — сказала Лиззи. — Приближаются три патрульных аэрокара, все с красными мигалками. В мое время на Манхэттене это означало, что я нарушила правила дорожного движения — например, превысила скорость. Но сейчас-то я ничего такого не делала!
— Оставайтесь на месте! — загремел голос из усилителя, подхваченный сенсорами корабля. — Несмотря на необычную форму вашего судна, оно имеет опознавательные знаки Космического управления. Ваш проход через службу инопланетной иммиграции нигде не зарегистрирован. Вы нарушили воздушное пространство суверенной территории Манхэттен, и нам придется отбуксировать вас в…
— Быстрее! — закричал Джефф. — Уходите в гиперпространство, пока они не захватили нас буксирным лучом!
Первый ментор не колебался ни минуты. Корабль нырнул в облако, уклоняясь от патрульных аэрокаров, а затем облачная пелена сменилась куда более зловещей серой мглой гиперпространства.
— Мы оторвались от них, — сказал Первый ментор.
— Мне здесь не нравится! — захныкала Лиззи. — Если это и есть гиперпространство, то у меня от него бегут мурашки по всем электрическим схемам. Я манхэттенское такси и хочу вернуться в свое родное время и место!
— Мы все этого хотим, Лиззи, — сказал Джефф. — Норби, мы переместились во времени?
— Не знаю. Я пытался, но сейчас от меня мало толку.
— Джефф Уэллс, сэр!
— Да, Лиззи?
— Я знаю, что этот корабль принадлежит Первому ментору, но он робот, а я запрограммирована считать своими хозяевами людей. Поэтому сначала я должна доложить вам, сэр…
— О чем доложить?
— Я стараюсь прочитать показания сенсоров, но, судя по всему, они не работают в гиперпространстве. Тем не менее я могу почувствовать, если что-то прикасается к корпусу. Докладываю, сэр: что-то прикрепилось к воздушному шлюзу этого корабля с внешней стороны!
Глава двенадцатая
ТРАПЕЗА С ИНОПЛАНЕТЯНАМИ
— Джефф Уэллс, сэр! — воскликнула Лиззи. — Кто-то обращается ко мне через корпус корабля на иностранном языке… о, как странно! Почему я понимаю его?
— Потому что ты подключена к бортовому компьютеру, который понимает джемианский язык, — пояснил Норби. — Не будь глупышкой и передай нам, что ты слышишь.
— Конечно, я могу показаться глупой, но не забывай, что я всего лишь манхэттенское такси. Я ничего не знаю…
— Лиззи, что они тебе сказали? — спросил Джефф.
— Я попробую подключить сенсоры на корпусе корабля к нашим микрофонам, — сказал Первый ментор. — Лиззи слишком расстроена и не может функционировать как следует. А что, большинство манхэттенских такси похожи на нее?
— Не отвечайте ему, мистер Джефф Уэллс, сэр. Пожалуйста!
Джефф улыбнулся, несмотря на то что беспокоился, и стал ждать. Когда из микрофона послышался знакомый голос, его сердце радостно подпрыгнуло в груди.
— Норби? Ты находишься на этом незнакомом корабле? Я ощущаю мысленный контакт, но что-то не в порядке. Контакт не такой прочный, как обычно. Ты поврежден? Тебя захватили в плен?
— Рембрандт! — Норби захлопал в ладоши от восторга. — Переходи к нам на борт, если можешь. Мы откроем воздушный шлюз.
Когда Другой вошел в рубку, он выглядел точно так же, как во время своей последней встречи с Джеффом, но, разумеется, это ни о чем не говорило. Другие почти не меняются с возрастом, пока не достигают глубокой старости.
— Мы все объясним, Рембрандт, — сказал Джефф. — Но сначала скажи, сколько прошло времени с тех пор, как мы в последний раз виделись?