Каменное крыльцо перед Домом Хиггинсов было расчищено как раз настолько, чтобы один человек мог встать и дотянуться до старомодного звонка, висевшего рядом с массивной, окованной железом дверью. Пока Джефф дергал шнурок, Норби висел рядом с ним на антиграве и что-то металлически напевал про себя.
Слабый звон где-то в доме был единственным откликом на его усилия. К двери никто не подходил. Джефф снова позвонил и поднял голову. В следующее мгновение в лицо ему ударила струйка воды, пахнущая антифризом.
— Эта горгулья плюнула в меня!
— Может быть, нам лучше вернуться домой и написать им письмо?
Джефф повернулся, собираясь уйти, но в этот момент он увидел, что какой-то лыжник свернул с западной опушки Центрального парка и мчит к Дому Хиггинсов.
— Эгей, Джефф! Норби! — Мэр Лео Джонс великолепно выглядел в лыжном костюме, демонстрируя очень неплохую фигуру для мужчины его лет. Вскоре он снял лыжи и присоединился к Джеффу.
— Я звонил тебе, но Фарго сказал, что вы уже ушли, и я помчался сюда. Сегодня суббота, поэтому у меня есть время, чтобы составить вам компанию. Разумеется, если я вдруг срочно понадоблюсь в городском совете, то воспользуюсь аварийным бипером. Кстати, Джефф, с твоим братом все в порядке?
— У него растяжение коленных сухожилий.
— Да нет, я не о том. У него все в порядке с головой? Он что-то болтал об инопланетных чудовищах, которые вошли в моду в этом сезоне.
— Понимаете, он пишет роман, и… вот! — Наверху снова шевельнулась портьера. — Кто-то наблюдает за нами, мистер Джонс, и вам лучше бы отступить назад. Оказывается, когда они не хотят принимать гостей, то заставляют горгулью над входом плевать в них.
— Плевать на мэра Манхэттена — крайне непатриотично, — с достоинством произнес Лео и постучал в дверь лыжным ботинком. — Эй, откройте! С вами говорит мэр города!
Входная дверь вздрогнула и со скрипом приоткрылась. Но ее удерживала толстая дверная цепочка, и Джеффу показалось, что он разглядел в темноте позади смутные очертания человеческой головы.
— Вас двое, и к тому же с роботом, — проскрежетал надтреснутый голос.
— Я мэр Лео Джонс, а это Джефферсон Уэллс и его робот Норби, сделанный Моисеем Мак-Гилликадди. Мы хотим взять интервью у семьи Хиггинсов, — тут Лео смущенно покраснел, — и встретиться с Хеди, если это возможно, — уже тише добавил он.
Дверь захлопнулась, изнутри донесся лязг металла. Затем дверь снова приоткрылась, цепочка ее уже не удерживала. В темном сводчатом холле стоял высокий мужчина в выцветшем кителе с заплатами в нескольких местах. В его спутанных седых волосах почти не осталось темных прядей, на длинном костистом носу сидели старомодные очки. Мужчина внешне очень напоминал горгулью над входом.
— Пол каменный, сырость ему не повредит, — произнес он.
Лео вошел внутрь, прислонил свои лыжи к стене рядом с холодным камином и расстегнул воротник своего лыжного костюма. Джефф и Норби неуверенно последовали за ним.
Когда дверь с лязгом захлопнулась, стало почти совсем темно. В свете тусклой лампочки, горевшей над входом, Джефф увидел над камином большой барельеф, изображавший дракона.
Норби схватил его за руку и установил телепатический контакт.
«Это очень похоже на джемианскую драконицу, Джефф».
«Должно быть, Мак-Гилликадди снял этот барельеф с разбитого корабля Других на астероиде, после того как нашел тебя. Ты успел изучить корабль, прежде чем он потерпел крушение?»
«Я не знаю, что было на корабле и что Мак мог забрать оттуда. Он никогда не показывал мне эту драконью скульптуру».
— Меня зовут Гораций, — произнес мужчина.
— Пожалуйста, сообщите Хиггинсам о нашем приходе, — распорядился Лео тем же повелительным тоном, каким он обращался к роботам-дворецким, служившим в семьях некоторых состоятельных людей.
— Я член семьи, Гораций Хиггинс. Мой дед сделал этого робота. Я помню, как мама говорила о нем.
— Он создал и эту драконью скульптуру? — поинтересовался Джефф. Ему было интересно, рассказывал ли Мак-Гилликадди своей дочери о корабле Других.
— Не знаю. Может быть. Он вмонтировал автоматическую брызгалку в самую большую горгулью, так что мы можем отпугивать людей, которых нам не хочется видеть у себя. Дедушка Мак-Гилликадди сделал много разных вещей. Хотелось бы знать его поближе, но мне было всего десять лет, когда он умер, а Хеди еще не вышла из пеленок. Отца я тоже плохо помню, но он и дед Хиггинс были банкирами и ничего не изобретали.