Напряжение спало, и члены Политбюро, как стадо баранов, плотнее сбились вкруг и, приглядываясь, стали крутить головами по сторонам. Кто-то спешно полез за очками.
– Да вот же.
Брежнев указал рукой, где из окна открывался вид на Сенатскую площадь и Царь-Пушку с лежащими рядом ядрами.
Присутствующие заволновались и в голос заблеяли:
– Видим. Видим! Лепота-то какая! Вот бы из неё еще бабахнуть.
Леонид Ильич опять сомкнул брови.
– Я тоже об этом много думал, еще там на Малой земле.
С сожалением бросил беглый взгляд на портрет вождя, опередившего его с выстрелом, погладил рукой по голове его бюст, стоящий на столе, и продолжил: – Но до нас уже с Авроры бабахнул вот этот Ильич в семнадцатом, тем самым указав нам верный путь. Выходит, что сходить с него, останавливаться, мы, как коммунисты, не имеем права. А нужно, не торопясь, не семилетками, как раньше, а пятилетками продолжать идти дальше. Это значит, что за каждые пять лет приближаться на шаг к горизонту коммунизма. А чтобы не сбивать ноги в пути, нужно срочно бросить десант на строительство этой дороги к светлому. Я даже знаю как её назвать – БАМ.
– Может, Бом, Леонид Ильич? Ведь как красиво звучит. Помните? Вечерний звон. Вечерний звон. Как много дум наводит он… Бом! Бом! –осмелился кто-то.
– Помню. Мы только вчера её пели на встрече с моими однополчанами. Но раз я сказал: «БАМ», значит, «БАМ». И точка.
– Вы так далеко смотрите, Леонид Ильич. Так мудро говорите.
Все стали поддакивать друг-другу, кивать головой, проявляя полную солидарность.
– Вы только не забудьте. Обязательно доведите эти, как вы сказали, мои мудрые слова до народа.
Главный идеолог КПСС Суслов М. А., непоколебимо стоявший на позициях самого ортодоксального марксизма, одобрительно кашлянул в кулак:
– Будет сделано, Леонид Ильич.
И слова дошли. Народ, почесывая «репы», толкая друга-друга в бок, начал шептаться:
– Вань. А сколько вообще примерно до горизонта километров?
– Ну, думаю, пятнадцать – двадцать, а может, и поболе.
– Вань. По слухам, в пути кормить нас не обещают. Так если за пятилетку будем приближаться на шаг, то вымрем же на хрен, как мамонты.
– Согласен. Уходить далеко от хаты опасно. А мы будем делать вид, что идем, а сами будем шагать на месте.
На призыв партии проложить дорогу к будущему, откликнулись десятки тысяч молодых и энергичных людей со всех концов СССР. Им всем хотелось быть в первых рядах, дошедших до горизонта коммунизма, а не толкаться потом в общей очереди, каждый день приходя на перекличку, сверяя списки очередности.
15 сентября 1974 года в Москве на пересечении улиц Профсоюзной и Островитянова неуёмные художники-авангардисты вновь публично выставили свои картины.
Об этом сразу доложили генсеку, который в это время отстреливал уток в Завидово. (Осенью утка всегда в большой цене). Каждый выезд на охоту проходил по отработанной схеме: водка, баня и пальба… Когда начали стрелять по мишеням, ослабевшие после первых двух процедур руки Леонида Ильича не прижали плотно к плечу ружье с оптикой. При отдаче ружья ему прицелом разбило лицо и выбило зубные протезы. Ехать на разборки в таком виде ему не хотелось. Поэтому он обратился к Андропову:
– Слышишь, Юра. Это что получается? Они думают, если Никита им мозги не вправил, то и я не смогу? Я тут вспомнил Ново росиийск сорок третего. И подумал. Может нам вы садить десант на этот остров витянова? И раздол бать там этот профсоюз анальных ава гард истов.
«Это художники-авангардисты выставили свои картины на пересечении улицы Профсоюзной и Островитянова», – хотел поправить Брежнева Андропов, но не стал этого делать и коротко сказал: – Раздолбаем.
Скоро на территорию выставки высадился десант из сотни милиционеров, нескольких десятков бульдозеров, поливальных машин, самосвалов. После этого началась настоящая вакханалия. Художникам набили морды, волоком потаскали по земле пустыря, а затем арестовали. По картинам проехались тракторами Челябинского завода, а поливальные машины основательно промыли всю территорию. Из уст силовиков, кулаками вправлявших мозги «бестолковой» интеллигенции, звучали ещё не забытые слова: «Стрелять вас надо! Только патронов жалко…». Этот разгон вошел в историю под названием «Бульдозерная выставка». Надо отдать должное Брежневу. Как бывший военный, согласно поговорке: «Солдат ребенка не обидит», он не опустился на уровень Никиты и не измазал свои руки кровавыми расстрелами своего народа. (Морды бил, но не более).