Техникой от государства участковый был обеспечен согласно табелю оснащения. Но кроме полагающего ему по должности лодочного мотора и лодки марки «Казанка», в пристройке его балка стеллажи были забиты «конфискованными», проще сказать, украденными запасными частями. Здесь же хранилось не менее десятка моторов разных марок, неведомо как оказавшихся у него.
На водоемы он выходил непременно на «Сарепте». В то время такая лодка была новинкой, считалась самой мореходной, безопасной, и было таких в Норильске всего несколько штук. А у участкового она появилась неожиданно. Во время ледохода на реке Норильская много лодок срывало с привязи и несло течением в сторону озера Пясино. А эта «Сарепта» была просто присвоена. Участковый даже не стал перебивать на ней номера, а просто закрасил краской. Хозяин сразу опознал свою лодку, но, сколько потом не доказывал, предъявлял документы, товарные чеки, все было напрасно. Участковый показывал свой документ, а именно: акт с подписями понятых и свидетелей об изъятии судна как бесхозного, найденного в одном из затонов озера Пясино.
В удаленные участки своей ответственности добирался в основном оказией на вертолетах или катерах.
К примеру, у Госпромхоза запланирован борт вертолета, чтобы вывести туши оленей с территории бригад, где ведется отстрел. Участковый являлся и говорил, что ему необходимо срочно провести инспекцию этого участка. Или Рыбозавод посылал катер для вывоза улова с какой-либо рыбацкой точки. Появлялся участковый и объявлял о намерении проверить эту государственную территорию на предмет нахождения там посторонних лиц. Возвращался с этих инспекторских проверок он всегда с «конфискатом».
Отказать ему не решались – все же участковый с полномочиями.
Рейды
Большой начальник с большими полномочиями на воде и суше не мог работать в одиночку. Поэтому вокруг себя организовал коллектив помощников, которым были выданы удостоверения внештатных сотрудников.
Жажда хоть какой-то власти увеличивала группу, и она разрасталась. Ее ряды пополняли все новые и новые сотрудники до тех пор, пока не закончились бланки удостоверений.
Теперь непримиримые борцы с браконьерством уже сами безнаказанно выставляли на водоемах сети, добывая запрещенную для вылова рыбу, и тут же бросались на поиски браконьеров.
Планировали и организованно проводили рейды. Иногда при проведении таких мероприятий происходила накладка: снимали сети у таких же «внештатников». Тогда начинались разборки. Обе стороны тыкали в лицо друг другу корочки и начинали выяснять, кто главней. В итоге выходили на участкового. Главный «разруливал», все «устаканивалось», и «внештатники» с криком «Братан!» начинали обнимать друг друга.
На водоемы такие бригады выходили всегда на нескольких лодках. Внеплановые рейды проводили, как правило, стихийно и начинались они с попойки в балке участкового. Потом вдруг кто-то вспоминал о «долге», из пьяного рта отрыгивался клич:
– Все на воду!
И толпа распадалась по лодкам в ожидании вожака и уточнения маршрута. Коллективные попойки были частыми, вернее, нескончаемыми, а призывы к немедленной борьбе с браконьерством звучали реже, так как упиться и упасть получалось всегда быстрее. Хуже всего, когда водка заканчивалась внезапно, быстрее, чем тела успевали опрокинуться, отключившись от головы.
После непродолжительных арифметических подсчетов, кто сколько взял, поделив на количество присутствующих, приходили к выводу, что произошла ошибочка – недобор. Поэтому, чтобы пополнить запасы спиртного, рейд начинался стремительно, цинично, прямо на берегу поселка Валёк, в районе которого издавна находилось зимовье местных жителей.
Немного истории и снова рейды
Свое название поселок получил от сигов круглой формы, которых вылавливали здесь в большом количестве.
В январе 1742 года в поселке заночевал Семен Челюскин, и в этом же году в марте эти места посетил Харитон Лаптев.
В тридцатых годах в поселке был организован лагпункт. Местных аборигенов выселили, привезли узников. Планировалось грандиозное строительство речного порта для снабжения Норильска, которое потом было свернуто.
В сороковых годах в поселке работали школа, клуб, даже был ресторан «Таймыр» с танцплощадкой. Большинство населения поселка составляли семьи бывших узников Норильлага.