– Николай. Тут надо срочно принять на грудь!
– Да успеете еще наприниматься. Куда торопитесь? – прозвучал женский голос.
– Это мы знаем, что успеем. Мы опоздать боимся.
Вскоре бутылка была пуста, и толпа людей весело направилась к центру города, где должны были начаться праздничные торжества, которых народ лишили почти на двадцать лет. И этот праздник затмил все другие, потому что название его – День Победы.
Часть 14
В городе еще не было аллеи павшим героям, не было стелы победителям, не было и вечного огня. Практически все население собралось на площади у памятника Ильича. Вождь революции, скомкав в руке свою кепку и прижав ее к груди, другой рукой показывал в направлении металлургического завода, который уже тридцать лет травил своим сернистым газом людей и уничтожил почти всю растительность на десятки километров вокруг. Когда-то мощная тайга с вековыми деревьями, окружавшая город, зачахла, поредела и мелким кустарником встала на колени перед мощной индустрией.
Еще не успели убрать боковые плиты, прикрепленные к памятнику вождю пролетариата, с выбитыми на них цитатами Хрущева: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме» и «Коммунизм – это есть Советская власть плюс электрификация всей страны и химизация народного хозяйства».
Ровно в десять часов зазвучали фанфары. После наступившего молчания сборный духовой оркестр города исполнил гимн Советского Союза. Над площадью из репродукторов торжественно зазвучала песня «Священная война», которая мелкими мурашками пробежала по телу всех пришедших на праздник.
Взвод резервистов, вооруженный винтовками Мосина, с неотъемными перекидными штыками, прошел мимо трибуны и, растянувшись цепью, встал в почетный караул. Первый секретарь городского комитета партии стоял на трибуне рядом с военкомом, подполковником, бывшим участником обороны Москвы, одетым в парадный китель, на котором красовалось несколько наград.
Первым к микрофону подошел Максим Петрович. Он обратился к горожанам с торжественной речью. Затем, поблескивая наградами, с короткими восторженными речами выступили военком и еще несколько ветеранов. Но дольше всех и эмоциональнее говорил последний из выступающих, парторг местного пивзавода. Как он умудрился попасть на трибуну, потом не мог сказать и Петрович. В сером пиджаке с закрученными уголками лацканов, в один из которых был воткнут значок донора, в вышиванке, плотно облегающей шею, он бил себя в грудь, на которой красовались значок ГТО, знак «Ударник коммунистического труда» и сиротливо подпрыгивающая медаль, очень похожая на медаль «За спасение утопающих». Часто сбиваясь, постоянно вытирая носовым платком испарину на лбу, он долго и нудно рассказывал о том, как он и его товарищи почти двое суток отважно сражались, защищая железнодорожную станцию Шепетовка, и, хотя были вынуждены отступить, свой долг перед Родиной выполнили до конца. Несколько раз он делал акцент на том, что в этом бою он дважды был почти ранен и, причем оба раза тяжело.
Стоящие внизу под трибуной ветераны с внушительными рядами наград на груди начали нервно поглядывать вверх. В их глазах читалось желание на время одолжить винтовку Мосина у кого-нибудь из солдат почетного караула и сделать хотя бы один предупредительный, пусть даже холостым, или кольнуть штыком в седалищное место неуемного оратора.
Наконец, выступления с трибун закончилось. Волна пионеров прокатилась по площади, вручая цветы ветеранам. В небо взмыли сотни голубей. Началось праздничное шествие.
Когда на площадь вышла колонна нашего района, Петрович, все также находясь на трибуне, наклонился к военкому и что-то сказал на ухо. Тот в свою очередь сказал что-то стоящему в сторонке молодому человеку. Оркестр вдруг прервал исполнение песни «Мы кузнецы». Из динамиков послышалось потрескивание, затем характерный шум винила и зазвучал гимн Испанской Республики. При первых же звуках гимна колонна немного отстала, и мусорщик с женой и детьми оказались впереди. Николай шел, почти не прихрамывая. Пилотка-испанка с вышитыми на ней словами «Con el amor de mi salvador» совсем не портила вид, а придавала военной форме даже какую-то изюминку. Награды на его груди расположились в несколько рядов, и его гимнастерка напоминала колонтарь (доспех воинов Старой Руси).
Младшая дочка крепко держалась за отцовскую руку. Слева какой-то легкой, плывущей походкой шла Кастодия со старшими дочерями. Как только из репродукторов послышался гимн Испанской Республики, она на секунду замерла, подняла обе руки вверх и вдруг начала танцевать, дочери тотчас последовали ее примеру.