– А вы думаете, мужики, за что меня тогда через месяц после Дня Победы на пенсию турнули? Сказали, не доглядел. Не доработал. Они почти двадцать лет о ветеранах и участниках войны вспоминали один раз в год тридцатикратными салютами да маршевой музыкой по радио. К архивам не подступиться, все засекретили. Начинаешь запрос на бойцов делать, а тебе в ответ: «А зачем? А почему?».
Он закурил и, сделав глубокую затяжку, продолжил:
– Мы с Петровичем еще до майского праздника все данные для восстановления наградных документов и всех остальных бумаг на Николая отправили. Тишина. По телефону запрос делали в Свердловск. Тишина. И вдруг из Генерального штаба крики: «Позор! Головотяпство! Герои войны у них мусор выгребают!». И через месяц под зад пинком. А до этого столько лет вроде и не замечали, как бывшие герои, чтобы прожить, в мусоре копаются. До чего же доходило: ветеран стеснялся надеть свои награды, могут не так понять…
Петрович утвердительными кивками головы подтверждал сказанное военкомом.
– Сейчас одно могу сказать. Николай мужиком оказался на самом деле геройским. Героем с большой буквы, а большая буква – это Герой Советского Союза. После освобождения Праги ему было присвоено звание полковник. Но так как он получил тяжелое ранение, документы долго кочевали за ним по госпиталям и в итоге осели в архивах. Выходит, что по званию он был выше меня, и на трибуне 9 мая, должен был тогда стоять не я, а он. Награда не очень-то искала его, а он о ней и не знал. А тут еще всплыло, что в честь двадцатилетия освобождения Праги он посмертно был награжден высшим орденом Чехословацкой Социалистической Республики, Орденом Белого льва «За Победу». Архивы копнули, а он в мертвых не значится. Тут и началось.
– Да. Всем нам тогда досталось по шапкам, – вмешался Петрович. – Какой-то высокий начальник из генштаба, аж, говорили, друг Леонида Ильича, оказался бывшим сослуживцем Николая, с которым они воевали вместе в Испании и в Отечественную. Он-то сразу всех поднял в ружье. И посыпались вопросы: «Почему не распознали? Почему не доглядели?». А как ты тут распознаешь человека по лицу? Сколько ходит таких героев-мужиков в гимнастерках и кирзовых лаптях.
– Так его распознать как раз по лицу и можно было. По рваным шрамам, рубцам и ожогам, – сказал кто-то из мужиков.
В это время со стороны березовой рощи, разделяющей два района города Левенку и Шанхай, подъехал микроавтобус РАФ. Из него вышли пожилая парочка, три девушки и мальчик, на голове которого была надета пилотка-испанка с кисточкой. Они прошли по тропинке и, выйдя на асфальтированную дворовую дорогу, осматриваясь по сторонам, пошли по ней, переговариваясь между собой на непонятном языке.
Малыш шел впереди, постоянно поправляя сползающую на глаза пилотку. За ним, опираясь на костыль, припадая на правую ногу, шел полковник. На его кителе красовалось множество орденских планок. В глаза бросалось его лицо, изуродованное ужасными шрамами. Самый глубокий, над бровями, придавал суровость его лицу. В свете заходящего весеннего солнца его темные глаза блестели радостью и счастьем.
Женщине, которая шла рядом с полковником и держала его под локоток, на вид было не более пятидесяти лет. Она была среднего роста со стройной не по годам фигурой. Глаза цвета морской лазури, длинные, густые загнутые ресницы, смуглый цвет кожи и распущенные темные с сединой волосы придавали ее красивому лицу ещё большую изящность. Следом, взявшись за руки, шли три девушки. Старшей было не более двадцати пяти. Одеты они были в скромные, но по вкусу подобранные платья. Пройдя вдоль дома, семья направилась к столику со скамейками.
Тут из подъезда вышла пожилая женщина с седыми, как снежная шапка, волосами. Она подняла руки вверх и вскрикнула:
– Батюшки! Николай, Кастодия, детишки. Неужели это вы?
Все сидящие за доминошным столом обернулись. Разглядывая подходящую группу людей, бывший секретарь вдруг заулыбался и встал:
– А кто сказал, что они куда-то подевались? Военком, встречай гостей!
© Владимир Беляков 2019
Слава советскому труду
«Нам солнца не надо – нам Партия светит!
Нам хлеба не надо – работу давай!»
Гудок
В четырнадцать лет я переступил порог профессионального училища (всесоюзной кузницы трудовых резервов) и стал приобщаться к полезно-общественному труду. Мастер производственного обучения, бывший фронтовик, отставив в сторону костыли, обучал нашу группу пацанов слесарным навыкам обработки стальных металлических заготовок при помощи напильника, молотка и зубила.