Как во всех частях и гарнизонах Советской Армии, был в нашем батальоне замполит. Среднего роста мужчина, уже преклонного для армии возраста, вполне упитанный в области живота, с полным отсутствием волос на голове и извилин внутри, с явными признаками дегенерата на лице. Непонятно, каким образом он дослужился до звания майор, но таких невежд и тупиц мне больше встречать не приходилось. Старослужащие солдаты рассказывали, что он всегда был очень хитрым, изворотливым и накануне боевых учений всегда вдруг попадал в лазарет с режущими болями в области живота. Но в одно из учений проверяющий, генерал-майор из штаба округа, заставил подняться по тревоге весь личный состав батальона без исключения и поставил задачу в назначенное время десантироваться в заданной точке (в тылу у предполагаемого противника). Так дизентерийный майор из лазарета попал на борт самолета Ан-10 и прыгать должен был с первой группой разведчиков. Когда подошло время покинуть самолет, он категорически отказался это делать, в истерике начал биться головой и кричать:
– Кто дал вам право разбрасываться политработниками.
Пространство внутри отсека стало заполняться неизвестным веществом, которому проигрывали хлорпикрин и фосген вместе взятые. Наступило удушье, глаза стали слезиться.
– Газы! – крикнул проверяющий и увесистым пинком под зад отправил замполита в свободное падение. Досталось и пилотам от этой газовой атаки. Временно потеряв сознание, они с большим опозданием включили сигнал «Пошел». Поэтому основной отряд разведки, в противогазных масках, десантировался на летний полевой стан одного из колхозов и тут же был взят в плен простыми доярками – труженицами села. Только через несколько дней при содействии организации «Красный крест» их удалось вызволить из плена в обмен на пять доильных аппаратов. Поговаривают, что через восемь месяцев все женщины, принимавшие участие в пленении отважных разведчиков, были торжественно отправлены в декретные отпуска.
В будние дни мы замполита видели только на утренних разводах и на политзанятиях. Но практически каждую субботу после команды «Рота, отбой!», когда мы, падая на свои кровати, проваливались в сон, в казарме появлялся он – «вурдалак из мифологии». Сшибая все углы на крестовине и выслушав доклад дежурного по роте, подобно змею Горынычу, разя во все стороны перегаром, замполит включал свою «луженую сирену» криком: «Рота, подъем! Тревога!». Затем, с трудом найдя выход из казармы, снимал с пояса фляжку, делал глоток, затягивал свою любимую песню про аборт («А волны и плещут, и плачут, и бьются о борт корабля…») и направлялся к КПП, где «под парами» его уже ожидала БРДМ. Когда рота в полной боевой экипировке выстраивалась у машины, открывался верхний люк, и, морщась от только что принятой новой дозы спиртного, замполит орал:
– Бойцы. Сынки мои! В районе Биргильды высадился десант. Уничтожить!
До озвученного пункта было пятнадцать километров.
Бронемашина проезжала открытые ворота КПП и, выбрасывая дым из выхлопных труб, направлялась мимо полигона, а мы бегом следовали за ней. Из люка вновь появлялся замполит и, подгоняя нас, уже орал, как зарезанный, точно так же, как Хрущев на выставке в Манеже и НИИ животноводства:
– Вы мужики или педерасты проклятые! Вперед, суки. За мной!
Так мы бежали до тех пор, пока в голове замполита не отключалась его единственная извилина. За это время мы успевали преодолеть когда три, когда пять, когда десять километров. В одну из таких тревог мы пробежали более половины пути. Бронемашина остановилась. Из водительского люка показался рядовой:
– Ребята, меня сейчас вырвет. Он уснул. Облевал всё внутри, да еще и обоссался. Давайте проявим социалистическую справедливость – выкинем его на хрен из машины.
Желание выкинуть изъявили все, в том числе и сержантский состав. Бесчувственное тело вытащили наверх и тут же опустили на землю. Скрестили ему руки на груди, туда же положили фуражку и оставили у дороги.
– Sleep well restless (спи спокойно неугомонный), боевой наш товарисч, – всхлипнул кто-то.
А один сердобольный солдат поинтересовался:
– Когда вернемся в часть, жене его весточку передавать будем?
После непродолжительного молчания послышалось:
– Зачем травмировать несчастную. Пусть считает, что пропал без вести. Поживет хоть немного в радости как вдова.
На том и порешили. Воодушевлённые, под команду сержанта «Рота равняйсь. Смирно! Кругом. Вперед шагом марш. Запевай!» мы направились в обратный путь. В темноте ночи над просторами Бишкильского полигона зазвучала наша, отдельного батальона разведки, песня: