В конце прошлого семестра школьная футбольная команда вышла в финал каких-то соревнований, и тогда всю параллель сняли с трех последних уроков и отправили за нее болеть. Марианна никогда раньше не бывала на футболе. Спорт она вообще не любила, а на уроках физкультуры постоянно нервничала. В автобусе по дороге на стадион она слушала музыку в наушниках, никто с ней не разговаривал. Вид из окна: черные коровы, зеленые луга, белые дома с бурыми черепичными крышами. Футболисты ехали вместе на втором этаже автобуса, пили воду и для поднятия духа хлопали друг друга по плечу. Марианне казалось, что ее настоящая жизнь течет где-то очень далеко, течет без нее, а она даже не знает, найдет ли когда-нибудь в эту жизнь дорогу. В школе она ощущала это довольно часто, правда, как эта самая настоящая жизнь выглядит и течет, не представляла себе. Знала одно: когда она начнется, представлять ее уже будет не нужно.
Дождь во время матча не пошел. Привезли их для того, чтобы они стояли у края поля и болели. Марианна оказалась у самых ворот, рядом с Карен и другими девочками. Оказалось, что все, кроме нее, откуда-то знают наизусть школьные кричалки и песни, а она их отродясь не слышала. После первого тайма счет был ноль-ноль, и мисс Кини раздала всем пакетики сока и энергетические батончики. Во втором тайме команды поменялись воротами, школьные нападающие оказались рядом с Марианной. Центральным нападающим был Коннелл Уолдрон. Она видела, как он стоит на поле в игровой форме – блестящих белых шортах и школьной футболке с номером девять на спине. Стойка у него была ловкая, красивее, чем у других игроков. А вся фигура – будто проведенная кистью изысканная линия. Когда мяч попадал на их сторону поля, он перебегал с места на место и иногда резко вскидывал руку, а потом вновь стоял неподвижно. Следить за ним было приятно, при этом Марианна даже не предполагала, что он знает, где она стоит и что вообще ему есть до этого дело. Как-нибудь после уроков она ему скажет, что наблюдала за ним, а он посмеется и назовет ее чудачкой.
На семидесятой минуте Айдан Кеннеди вывел мяч на левый фланг и дал пас Коннеллу, а тот ударил с края штрафной площадки, над головами у защитников, – мяч влетел в ворота. Все завопили, даже Марианна, а Карен обхватила Марианну за талию и крепко сжала. Они хором скандировали, они только что стали свидетельницами волшебства, которое отменило их обычные отношения. Мисс Кини свистела и топала ногами. Коннелл и Айдан обнялись, точно братья после долгой разлуки. Коннелл был страшно красив. Марианна вдруг поняла, как сильно ей хочется увидеть его с кем-нибудь в постели; не обязательно с ней, с кем угодно. Как прекрасно будет просто на него посмотреть. Она знала, что именно такие мысли отличали ее от других в школе, именно они делали ее странной.
Одноклассникам Марианны, похоже, нравится школа, они считают учебу совершенно нормальным делом. Каждый день надевать одну и ту же форму, подчиняться нелепым правилам, терпеть, что кто-то вечно следит за твоим поведением, – для них это нормально. Они не задыхаются в школьной атмосфере. У Марианны в прошлом году случился скандал с учителем истории мистером Керриганом – он заметил, что во время урока она смотрела в окно, – и никто из одноклассников не встал на ее сторону. А она в тот момент особенно отчетливо поняла, какой это бред – каждый день по принуждению надевать одну и ту же одежду и ходить с целым стадом по огромному зданию, где ей даже не разрешается посмотреть куда хочется – даже движения зрачков и те подпадают под школьные правила. Ты ничему не научишься, если будешь смотреть в окно и витать в облаках, сказал мистер Керриган. Марианну это вывело из себя, и она огрызнулась: не обольщайтесь, мне нечему у вас учиться.
Коннелл недавно сказал, что помнит эту историю и тогда ему показалось, что зря она так с мистером Керриганом – среди учителей он один из самых адекватных. Впрочем, я тебя понимаю, добавил Коннелл. Про то, что в школе чувствуешь себя словно заключенный, это мне понятно. Мог бы и позволить тебе смотреть в окно, с этим я согласен. Ты же никому не мешала.
После того разговора на кухне, когда она сказала, что он ей нравится, Коннелл стал приходить к ним чаще. Он заранее приезжал за мамой и просто торчал в гостиной, почти ничего не говоря, или стоял у камина, засунув руки в карманы. Марианна никогда не спрашивала, зачем он приезжает. Они перебрасывались парой фраз или она что-то рассказывала, а он кивал. Он сказал, что ей стоит прочитать «Коммунистический манифест», ей наверняка понравится, предложил записать название, чтобы она не забыла. Я знаю, как называется «Коммунистический манифест», сказала она. Он пожал плечами: ну, ладно. А потом улыбнулся и добавил: вот ты тут строишь из себя, а ведь ты его не читала. Тут она не выдержала и рассмеялась, а он рассмеялся в ответ. У них не получалось смеяться глаза в глаза, они смотрели по углам комнаты или себе под ноги.