Перенесенные лишения не сломили духа Жуара. Через Испанию он вновь прибывает в Англию и одним из первых записывается добровольцем в "Нормандию".
Из других видных летчиков я хотел бы упомянуть капитана Риссо, которому удалось бежать из Испании на Средний Восток, устроившись грузчиком на грузовом судне, и особенно Пуйяда, бывшего нашего командира в течение большей части русской кампании. 1940 год застал Пуйяда в Индокитае. В чине капитана он командовал эскадрильей в Ханое. Это настоящий бунтарь в лучшем смысле этого слова. Воспитанник Сен-Сира{11}, он не мог смириться с поражением Франции. Пуйяд признавал только победу или смерть.
Обстановка в Индокитае в то время была сложная. Японцы могли со дня на день появиться в Ханое. Пуйяду грозил плен, на что он никогда бы не согласился.
Как-то на аэродроме он подозвал к себе механика:
- Послушай-ка, Тото, в каком состоянии тридцатый "Потез"{12}?
- Ничего...
- Выдержит? - Конечно.
- Прекрасно! Проверь еще раз мотор. Мне предстоит довольно продолжительный разведывательный полет над китайской границей. Чтобы все было готово к десяти часам. Заправка полная.
- Слушаюсь, мой капитан! Будет выполнено! Положитесь на меня.
На следующее утро, едва успело выглянуть южное солнце, Пуйяд сел в свой "Потез" и поднялся в свинцовое небо, держа курс на Чунцин, в то время столицу гоминдановского Китая.
Так начался путь Пуйяда, закончившийся в 1945 году, когда он вернулся во Францию командиром истребительного полка "Нормандия - Неман". Пуйяд ведет самолет над джунглями и горными массивами Верхнего Тонкина, стремясь достигнуть Чунцина. Но вот кончается бензин. Машину начинает лихорадить. Надо искать площадку для посадки. А внизу только деревья, одни деревья... Вдруг Пуйяд замечает внизу более светлое пятно. Самолет резко снижается к самой земле, задирает нос и врезается в мягкую болотистую почву. Летчику не хочется видеть джунгли, эти деревья, на которые он мог напороться при посадке. Он бросает свой самолет. Пешком через джунгли, через непроходимые горы, в одежде, превратившейся в лохмотья, искусанный насекомыми, обессиленный тропической лихорадкой, падающий от истощения, ценой огромных лишений И нечеловеческих страданий ему удалось, добраться до Чунцина, где его встречает представитель Франции, совсем недавно перешедший на сторону де Голля. После непродолжительного отдыха Пуйяд настаивает, чтобы его немедленно отправили в Лондон. - Есть только один путь, - объясняют Пуйяду, - через Соединенные Штаты Америки.
- Чтобы добраться туда, я согласен ехать даже через ад, - говорит он.
Объехав почти половину земного шара, через Тихий океан, Соединенные Штаты Америки и Атлантический океан, Пуйяд попадает, наконец, в Лондон. Там ему предложили работу в штабе. В ответ Пуйяд только рассмеялся. И вот он уже едет в "Нормандию" через Каир Иран.
Рассказывать о Пуйяде - значит говорить о всех, кто входил в состав полка "Нормандия - Неман". Это значит говорить о всех тех, кто спешил в Россию из различных уголков земного шара, чтобы присоединиться к этому необыкновенному полку, который на протяжении более трех лет давал возможность французскому трехцветному флагу быть представленным в победах Советских Вооруженных Сил. Это значит говорить о Бертране из Дижона, ветеране 1940 года, который, когда ему уже перевалило за сорок, сумел пересечь Пиренейский хребет, но в Барселоне попался на удочку мнимых друзей, оказавшихся на самом деле полицейскими агентами. Это значит говорить об Ирибарне - чемпионе Франции по национальной французской игре в ручной мяч, об асе Лемаре, об отчаянном храбреце Карбоне. Это значит говорить об экс-чемпионе Европы по легкой атлетике Андре, которого все называли "четырехсотметровкой", о Мерцизене, Казаневе, Марши, Фельдзере, Сейне, о Сэн-Марсо, ловком фокуснике и искусном рассказчике, о Фалетане, Сэн-Фалле. Это значит говорить о Кюффо, Амарже, Мартэне, Пенверне и многих других, таких, как Перрэн, Кастэн и капитан Дельфино - наш будущий командир полка, о всех этих асах, сбивших за войну до пятнадцати вражеских самолетов каждый, а также о сбежавших из Испании Женесе, Керне, Мансо, Эмоне и братьях Шалль.
Они были первыми солдатами "Нормандии - Неман", первыми действующими лицами героической трагедии, о которой я постараюсь рассказать вам простыми словами.
Глава IV
Похоже, что большое путешествие скоро начнется. В атмосфере, царящей на базе Раяк, чувствуется что-то такое, что не может никого обмануть. Поговаривают, будто начатые несколько недель назад переговоры между майором Мирле и советскими представителями закончились успешно. Правда, пока это только слухи. Но слухи растут, становятся все более конкретными. Генерал Пети, глава французской военной миссии в СССР, будто бы сообщил телеграммой, что все визы (за исключением одной) получены и отлет намечен на 12 ноября.
Вечером в офицерском клубе базы Раяк чувствуется особенное оживление, раздаются голоса:
- Ну, летим все-таки! - Это прекрасно! - Итак, в дорогу! - Вина для всех! - Друзья, чокнемся!
Все торжественно отмечают самое приятное в жизни летчика-истребителя событие, когда его посылают навстречу риску и подвигу.
Только капитан Литольф продолжает работать в кабинете, увешанном картами. Ему выпала честь возглавить первую группу, французских летчиков. Он хочет, чтобы все шло как можно лучше, и сам обдумывает малейшие детали отлета.
Имя Литольфа хорошо известно каждому французскомy летчику. Всё знали Гинемера - человека и героя. Тридцать лет спустя появляется другой авиатор из плеяды гинемеров - Литольф, Он также считает, что "ничего не отдано, если не отдано все".
Литольф, летчик высшего класса, принадлежит к категории тех людей, которые не признают капитуляции. 0н предпочитает смерть поражению и поэтому не считается с приказами правительства в 1940 году. Еще до боев в СССР Литольф на самолете "харрикейн" сражается в Греции с "юнкерсами". Затем он бьется против Роммеля в Ливии. Боевое радение, в результате которого одна рука у него сделалась почти неподвижной, не останавливает Литольфа. Он хочет идти все дальше и дальше, делать все больше и больше. Именно поэтому он настаивает на его включении в группу "Нормандия" с первого же дня ее формирования. Вся база в волнении. В бараках, клубе, в аллеях - всюду слышны возбужденные голоса. Альбер встретил капитана Литольфа и обратился к нему: - Прошу извинить, мой. капитан. Вы не знаете, как нам придется добираться?