А ведь я его спасала! Спрашивается, зачем? – Молча слушала обвинения, которыми кидался Алистер, и кусала губы.
– Вы больше не работаете секретарем! Я уже дал задание норне Кайлис подыскать нового работника.
– Но почему? – вот тут не сдержалась. – Разве я не справлялась с обязанностями? Какие правила я нарушила? Мне нужна эта работа! Пожалуйста, сол Трент! У меня же никого нет. Нужно ведь жить на что-то.
– Не давите на жалость! – хмыкнул мужчина. – Всем необходимым вас обеспечивает академия. Решение принято.
– Так, измените его! Неужели вы наказываете за желание помочь человеку? Возможно, спасти ему жизнь? Разве я сделала что-то плохое? В конце концов, я соблюдала меры предосторожности! Не прикасалась к открытым участкам тела и не передавала энергию добровольно. Это вы схватили меня за руку и… – невольно поежилась, вспоминая, что за этим последовало. – Если вы меня в чем-то обвиняете, то обвиняйте и себя тоже!
– Сбавьте тон, норна! – процедил ректор. – Вы забываетесь.
– Ничуть! Это вы поступаете несправедливо и отбиваете желание помогать кому-либо в будущем. Если другие солы хоть немного похожи на вас, то мне здесь нечего делать. – Я медленно поднялась, кутаясь в казенный халат, сунула ноги в тапочки и потихоньку направилась к выходу.
– Куда это вы собрались? Разве Лигмор разрешил вставать? – Мужчина перегородил собой путь.
– Соберу вещи, раз уж вы меня выгоняете, потом загляну в бухгалтерию. Мне ведь положен расчет? Не переживайте, я верну все до нитки, что мне выдали в академии. За исключением тетрадей, пожалуй. Но за них я заплачу.
– Адептка Фер, вернитесь на место! – рявкнул Алистер, отчего в ушах зазвенело.
– Не смейте. На меня. Кричать, – ответила, еле сдерживаясь. – Не имеете права. Я больше не ваша адептка.
– В каком смысле? Вы зачислены в академию и обязаны пройти обучение.
– Отчисляйте! Моего согласия при поступлении никто не спрашивал. Никаких документов я не подписывала, кроме договора о трудоустройстве. Но меня только что уволили. Следовательно, вы больше не вправе удерживать меня здесь. Норной я становиться не желаю.
– Но это… невозможно! Быть норной – призвание, так решили боги. Нельзя идти против избранного Всевышним предназначения.
– Почему? Вы меня силой заставите? И учиться – тоже? Ну-ну! Бесполезная трата времени.
– В таком случае, вы обязаны оплатить время пребывания в академии и полное содержание! – пошел на принцип ректор.
– Ну, знаете ли! – Я ведь тоже так могу. – Я помогала бескорыстно, но раз уж вы настолько мелочны, то будьте добры заплатить.
– В каком смысле? За что?
– За насильственный отъем силы, на который я не давала согласия. За спасение жизни. И за сохранность тайны, связанной с повязкой на лице.
– Вы понимаете, что после этих слов уже не выйдете отсюда? – процедил Трент.
– А что вы сделаете? Убьете меня и пополните список погибших норн? Вперед! – Протянула руку раскрытой ладонью вверх.
Алистер смерил меня убийственным взглядом. Я расслышала скрип зубов и заметила, как по его лицу заходили желваки. Похоже, наступила на больную мозоль.
– Или мы договоримся, – добавила с торжествующим видом. – Вы восстанавливаете меня на работе, а я продолжаю учиться дальше и забываю, что увидела. Сделаю вид, что ничего этого, – обвела глазами палату, – не было. Разве я о многом прошу? Выполнить мое условие не составит никакого труда.
– Действительно. – Алистер скривился. – А вы, оказывается, девушка не робкого десятка. Неужели вам ничуть не страшно находиться рядом с человеком, на котором стоит печать Хаоса?
– Если бы печать угрожала адептам или окружающим, вас бы не поставили во главе академии. Так что, нет, не страшно. Вдобавок, лучшей кандидатуры на должность секретаря вам так быстро не найти. Предположу, что предыдущие работники потому и увольнялись, что узнавали о вашем секрете и после боялись оставаться с вами наедине. Меня же не волнует, что вы скрываете. Лезть в чужие тайны не намерена. Как я уже сказала, мне нужна эта работа. И она мне нравится, несмотря на досадные неприятности. Впредь, чтобы не допустить фатальной ошибки, я бы хотела получить подробные инструкции, как действовать в экстренных ситуациях.
После длинного монолога я ощутила приступ слабости. Пошатнувшись, сделала предупреждающий жест, что не нуждаюсь в помощи, и по стеночке направилась к кровати. Упала на нее без сил и устало посмотрела на ректора в ожидании ответа. Может ведь быть приятным и обходительным, когда хочет. Но все, что хоть как-то соприкасается с проклятием и его тайной, воспринимает в штыки.