Я улыбнулась ему и раскинула руки.
Упоительное ощущение силы творения. Я словно ребенок, держащий кисть и собирающийся рисовать на чистом белом зовущем листке бумаги, и у меня в руках вся палитра красок.
Треск ткани, и ворот вместе с вставками на плечах отрывается от платья.
– Только не увлекайся, – попросил Норт.
– Не могу ничего обещать, я вошла во вкус, – отшутилась, сосредоточившись на своем отражении.
Идеальной в нем была только прическа – заколка для волос от полуэльфа работала отлично, и у меня всегда с собой имелась теперь отличная прическа. А вот с остальным нужно было работать.
Треск рвущейся ткани и верхний слой платья отделяется, повиснув в воздухе справа. На мне осталась золотая основа – корсет и чрезмерно длинная золотая юбка. И из этого нужно было сделать что-то приличное.
– Мне нравится ткань, – произнес Норт, оценивающе оглядывая имеющееся.
– Мне тоже, – задумчиво отозвалась я.
Движение, и юбка была обрезана по полу, оставаясь длинной, но уже не волочащейся, а отрез золотой ткани я подняла выше, и, примерившись, обернула ею плечи и верхнюю часть корсета, превращая в часть платья. Получилось стильно, но слишком смело и походило больше на заготовку платья, нежели на сам наряд.
– Мне бы золото, – решила, разглядывая получившееся.
Норт кивнул и исчез в гардеробной своей матери. Вскоре он вернулся с массивной золотой цепью.
– Подарок маме от императора гоблинов, носить она его, естественно, не будет.
Подарок портить не хотелось, но лимонно-желтая ткань к украшениям рода Дастелов абсолютно точно не подходила. И я расплавила золотую цепь, растягивая ее в мотки нитей из чистейшего золота. В следующий миг я стянула у Норта тот самый золотой оскал демона, поместив его перед собой для наглядного примера. У Норта на камзоле после моих манипуляций осталась внушительная дыра, но Дастел лишь улыбнулся, не вмешиваясь в мой творческий процесс. А процесс был поистине творческим. Я пустила золотую нить по подолу платья, вышивая незатейливый знак рода Норта, затем вышивка полностью закрыла корсет монолитом золотого полотна, и вновь повторила рисунок рода на ткани, покрывающей плечи. Когда я закончила, на мне было золотое платье, а… у Норта остаток цепи.
– Это же сколько тут было золота? – взвесив остатки, произнес он.
– Император гоблинов определенно не поскупился, – была вынуждена признать я.
– Определенно, – согласился он. И добавил непререкаемое: – Тебе нужны перчатки.
– Как скажешь, – отозвалась я и… Норт слегка остался без рукавов.
Под камзолом в принципе не видно, но, когда Норт приподнял рукав камзола, и увидел, что вместо рубашки у него остались только ошметки рукава и запонки эти ошметки удерживающие, вид у него стал крайне озадаченный.
– А по-моему неплохо, – сказала я, с трудом пряча улыбку.
– Нннеплохо, – кивнул Норт, – но я полагаю, это вызовет некоторые вопросы у тех, кому я буду пожимать руку.
– Ничего не знаю, ты сам сказал, что мне нужны перчатки, – сшивая эти самые перчатки, заявила я.
– Да, но я предполагал что-нибудь более обычное под этим, например, я мог бы принести тебе уже готовые.
– Надень другую рубашку, – посоветовала я, пуская золотую нить виться по уже законченным перчаткам.
– Риюш, – очень ласково произнес Норт, – видишь ли, я бы надел, но я несколько не уверен, что мне стоит появляться в покоях отца в порванной рубашке. Меня неправильно поймут.
– Как скажешь, – отозвалась я, магией поднимая с пола лимонно-желтую ткань.
– Ты издеваешься! – не выдержал Дастел.
– Их все равно не будет видно, – заверила я.
И он мог бы даже не снимать камзол, но Норт это сделал. Что ж, в порванной темно-зеленой рубашке ему было лучше, чем в целой с лимонными рукавами и черно-зелеными манжетами.
– М-да, – только и сказал Норт.
Я молча убрала его рукава. Мне Норт нравился вот таким, с рельефной мускулатурой на сильных руках, а еще лучше и без воротника, и без шейного платка. Еще мне Норт нравился в простой домашней рубашке, когда мы сидели за столом и он ел. И почему-то вот такой домашний и родной Норт мне очень нравился.
– Ты на меня так смотришь, – протянул он.
– Оценивающе? – игриво-язвительно предположила я.
– Влюбленно, – пресекая любые игры, ответил Норт.
И получил назад свои лимонно-желтые рукава.
– Понял, буду сегодня наиболее осторожен с рукопожатиями, – пообещал Дастел, тщательно скрывая улыбку.
Мстительно сделала ему вставку лимонно-желтого цвета на камзоле.
– Так, окончательно понял, был неправ и прошу прощения.