Рабочим хватило приличия напустить на себя извиняющийся вид, хотя они, наверное, не знали за что. Группа писцов, сопровождавшая Адолина, проверила содержимое повозки. Масляные лампы на полу не слишком помогали отогнать темноту огромной комнаты, потолок которой поднимался ввысь на четыре этажа.
— Светлорд? — спросил один из рабочих, почесав волосы под шляпой. — Я разгружал повозку. Вот что, по-моему, я делал.
— В декларации говорится о пиве, — сказала Адолину Рушу — молодая девушка-ардент.
— Вторая секция, — сказал Адолин, постукивая костяшками пальцев по стенке повозки. — Таверны будут расположены вдоль центрального коридора с подъёмниками, шесть перекрестков по направлению внутрь. Моя тетя ясно дала понять это вашим кронлордам.
Рабочие тупо на него уставились.
— Я могу послать с вами писца, чтобы показать дорогу. Загружайте ящики назад.
Мужчины вздохнули, но начали загружать телегу. Они знали, что не стоит спорить с сыном кронпринца.
Адолин повернулся, осматривая глубокую пещеру, которая превратилась в свалку людей и припасов. Мимо пробегали группы детишек. Рабочие устанавливали палатки. Женщины набирали воду из источника в центре. Солдаты несли факелы или фонари. Даже громгончие шныряли тут и там. Четыре военных лагеря, полные людей, перешли из Разрушенных равнин в Уритиру, и Навани старалась изо всех сил, пытаясь найти для всех подходящее место.
Но, несмотря на весь хаос, Адолин был рад этим людям. Они были свежими; они не пострадали от битвы с паршенди, атаки Убийцы в Белом или ужасного столкновения двух штормов.
Солдаты Холина были в ужасной форме. У самого Адолина правая рука была перевязана и все еще пульсировала болью. Запястье было сломано во время боя. На его лице был скверный синяк, и это он ещё считался одним из счастливчиков.
— Светлорд, — сказала Рушу, указывая на другую повозку. — Эта, похоже, с вином.
— Восхитительно, — сказал Адолин. Неужели никто не обращал внимания на указания тети Навани?
Он разобрался с этой повозкой, затем ему пришлось пресечь спор между людьми, которые злились из-за того, что их приставили к перевозке воды. Они утверждали, что это работа для паршменов, ниже их нана. К сожалению, паршменов больше не было.
Адолин успокоил их и предложил создать гильдию перевозчиков воды, если им придётся продолжать этим заниматься. Отец наверняка это одобрит, но Адолин всё же беспокоился. Будут ли у них средства, чтобы заплатить всем этим людям? Плата зависела от ранга человека, и нельзя попросту сделать из людей рабов, безо всякой на то причины.
Адолин был рад назначению, оно позволяло ему отвлечься. И, хотя в его обязанности не входил осмотр каждой повозки самостоятельно — он находился здесь для контроля — и он с головой бросился в работу. Он не мог нормально упражняться, не с таким запястьем, но если он находился наедине с собой слишком долго, то начинал думать о том, что случилось днём ранее.
Неужели он это сделал?
Неужели он действительно убил Торола Садеаса?
Поэтому было почти облегчением, когда к нему наконец-то явился гонец, прошептав, что кое-что было обнаружено в коридорах третьего этажа.
Адолин был уверен, что знает, что именно.
Далинар услышал крики задолго до того, как прибыл на место. Они эхом разносились по туннелям. Он знал этот тон. Назревал конфликт.
Он оставил Навани и кинулся бежать, вспотев к тому моменту, когда выбежал на широкий перекресток между туннелями. Люди в синем, освещённые резким светом фонарей, столкнулись лицом к лицу с людьми в тёмно-зелёном. Спрены гнева вырастали на полу, как лужицы крови.
На полу лежал труп с зеленой курткой, накинутой на лицо.
— Отставить! — взревел Далинар, врываясь в пространство между двумя группами солдат. Он оттащил мостовика, столкнувшегося лицом к лицу с одним из солдат Садеаса. — Отставить или все вы окажетесь в тюрьме! Все до единого!
Его голос врезался в людей, как штормовой ветер, взгляды обеих групп обратились на него. Он толкнул мостовика к его товарищам, потом оттолкнул солдата Садеаса, молясь, чтобы тому хватило ума не сопротивляться кронпринцу. Навани и разведчики остановились на границе конфликта. Люди из Четвертого моста наконец отступили в один коридор, а солдаты Садеаса отошли в противоположный. Как раз достаточно далеко для того, чтобы продолжать сверлить друг друга взглядом.