- Потому, мамочка, что я сама непонятного происхождения…
А что, этот длинный, седой рифмоплёт на юбилее у Голдиных действительно мой отец? С ним ещё жена-маломерка присутствовала. Это он?
- Это он доченька. У меня тоже были свои ошибки молодости…
- Какой подлец! Хоть бы на юбилее подошёл или потом позвонил – мой телефон у Голдиных записан. Я всю свою жизнь представляла нашу встречу совсем иначе. Это так романтично: ты приезжаешь в чужой город и узнаёшь, что у тебя есть взрослая дочь. При этом ей ничего от тебя не нужно – только узнать своего биологического родителя. Я совсем не знаю его, но уже ненавижу…
- Маша, мы тогда были совсем детьми. Мы с ним сразу потерялись. Он ничего так и не узнал. Не суди его так строго.
- Но ты же обещала ему сказать обо мне на юбилее…
- Я сказала, но он не поверил. Он ничего не помнит или делает вид, что не помнит. Не суди его строго…
Маша, а что с твоим американским женихом, Борисом Розиным? Он, что совсем пропал?
- Да не жених он мне вовсе. Я никогда серьёзно его не воспринимала, я его просто использовала, пока он был нужен моему Олегу. А теперь пропал мой американский претендент, на связь не выходит, а мне и не надо. Не смогу я мама жить с таким человеком. У этого американца повадки лавочника из еврейского местечка начала прошлого века на Украине. Я его долго выдержать не могу.
Мне нужно в Москву, не обижайся, мама. Да, ты ведь и сама скоро замуж выйдешь и укатишь с Бергманом в Стокгольм…
В ГОСТЯХ У ЗВЯГИНЫХ, ПЯТНИЦА, 28 ИЮНЯ
Голос Андрея Петровича в телефонной трубке звучал хрипло и как-то встревожено.
- У меня серьёзные проблемы, - сообщил он Марку.
Маричек, нужна твоя помощь, я уже дома – полчаса, как возвратился из Вентспилса. Ты не мог бы сегодня или завтра забежать к нам в гости, Катюшу возьми с собой и гостей своих из Штатов тоже возьми. Посидим, выпьем, закусим, а потом посекретничаем. Я тебя сильно нагружать не стану…
- Сегодня мы свободны, а завтра неизвестно, как сложится. Если позволишь, Андрюша, так мы сегодня зайдем.
- Мы с Наденькой будем весьма рады.
Оказалось, что Звягины живут в десяти минутах пешей ходьбы от дома Голдиных, фактически через пару кварталов частных домов. Марк даже машину брать не стал. Дверь нам открыла невестка Звягиных - Жанна, не по-домашнему вырядившаяся в короткие модные брючки и яркую чёрную майку, расписанную серебристыми птицами.
- Это Голдины и их американские родичи, – крикнула она вглубь дома. Проходите, мы вас ждем. Дом Звягиных мне показался огромным, даже по сравнению с достаточно большим домом Марка. Нас четверых куда-то долго вели мимо множества дверей и, наконец, доставили на большую веранду, застеклённую разноцветными стёклами с красочными витражами. К большому, накрытому закусками столу примыкал стеклянный охладитель для напитков, способный передвигаться по дому на роликах. Отдельно на маленьком столике лежало множество видов хлеба, тёмных сортов, из муки грубого помола. Андрей Петрович, в тёмно синем спортивном костюме Adidas, манипулировал громадным ножом над несколькими буханками. Присутствие Надежды Николаевны лишь угадывалось в соседнем помещении по повторяющимся звукам хлопающих дверок холодильника или жарочной плиты. Звягин приветливо заулыбался, радостно и громко поприветствовал всех гостей по именам и сразу завёл беседу на общие темы:
- Жена всегда критикует мои плебейские привычки, а я и не думаю сдаваться. Для меня хороший хлеб, правильно выпеченный, из хороших сортов муки и на правильной закваске лучше любого пирожного. Я покупаю много хлеба в небольших пекарнях, ведь каждое блюдо, а бутерброд тем более своей основы требует, в зависимости от составляющих. Мне, наверное, от своих предков вкус на хлеб передался. В пекарне предложили нарезать, а я им не дал – свежий хлеб резать это большое удовольствие. Один запах чего стоит…
Все молчали, поражённые неизвестным даже Марку хлебным увлечением Андрея Петровича. Только я – тоже любитель хорошего хлеба, не способный полностью реализовать свои хлебные пристрастия в условиях Нью-Йорка, прочувствовал выступление Звягина в полной мере и поддержал разговор:
- И для меня хороший хлеб из нескольких видов муки грубого помола тоже вкуснее любой другой пищи. Вот только, к сожалению, в Америке такой хлеб найти тяжело. Довольствуемся пока пробами умельцев с Брайтона или иногда покупаем свежую выпечку, доставленную самолётом из Литвы. Литовский хлеб вкусный, но по-настоящему свежим он у нас не бывает.
За столом мы и дальше продолжали безобидно муссировать тему соответствия вида хлеба типу масла и закуски или нарезке верхнего покрытия в бутерброде. Звягин оказался настоящим экспертом и с удовольствием передавал свои познания новым слушателям его оригинального кулинарного курса. Он заставил всех гостей продегустировать по маленькому кусочку каждого вида хлеба в комбинации с тремя сортами масла и всеми разновидностями икры, копчёной рыбы и ветчины, представленными на столе в далеко не скромном перечне.
Члены семьи Андрея Петровича, как более продвинутые студенты, не участвовали в нашем бутербродном марафоне, а творили свои собственные комбинации под неодобрительными взглядами главы семейства. Внук Звягиных Гоша вообще трудился над тарелкой жареной картошки «фри», не обращая никакого внимания на разговоры деда. Звягин казался полностью расслабленным и сосредоточенным только на своей лекции.
Когда мы закончили с дегустацией бутербродов и кофе, Звягин обратился к жене:
- Наденька, ты займи, пожалуйста, Катю и Софию чем-нибудь интересным, а мы посидим в кабинете, посекретничаем.
Я удивился метаморфозе, происшедшей с Андреем Звягиным в его кабинете, потому, что, восседая всё в том же спортивном костюме за тяжёлым, ручной работы, письменным столом, Андрей Петрович сразу же превратился в настоящего матёрого олигарха. Он даже начал производить впечатление более крупного и властного человека. Предложив нам спиртное на выбор и выполнив наши заказы из встроенного в стенку небольшого бара, Звягин начал говорить:
- Мужики! Мне нужна ваша помощь в серьёзной проблеме. Марк – мой друг, а вам, Александр, я тоже полностью доверяю, как его брату. Кроме того, вы ведь тоже бывший рижанин и именно поэтому можете оказаться мне полезным. Дело в том, что меня по-настоящему и мастерски прокатили с домом в Юрмале. Меня кинули примерно на один миллион долларов США! Как выяснилось, этот дом за неделю до меня был уже куплен неким профессором Фридманисом. Я встречался с профессором, этот человек ни в чём не виноват. Он купил дом, перевёл полную сумму денег через адвоката на счёт Франца Ковальского и тут же укатил в Стокгольм, где он работает в университете. Он должен был вернуться в Ригу через три недели, когда начнутся студенческие каникулы. По причине своего отсутствия в Латвии Фридманис не торопил Ковальского с выездом из проданного дома. Франц Ковальский и его сообщники или, скорее наоборот, злоумышленники, используя затянувшееся проживание бывшего хозяина в доме, сумели продать дом второй раз. Афёра двойной продажи дома удалась, несмотря на то, что лучший юрист Латвии по вопросам недвижимости работал с моим контрактом. Как вы знаете, Ковальский убит, видимо для того, чтобы замести следы, а возможно из-за того, что он претендовал на слишком большую долю денег. Расследованием объединённого дела руководит полковник Михаил Веткин, который в прошлое воскресенье, появился в юрмальском доме, как руководитель следственной бригады, после того как был обнаружен труп Ковальского. Веткин утверждает, что злоумышленники смогли каким-то образом изменить информацию в компьютерной системе учёта недвижимости и, поэтому, дом Ковальского не был заблокирован от повторной продажи. Мой адвокат вернул мне свой гонорар. Опытный юрист считает, что Юрис Фридманис выиграет дело в случае моего официального обращения в суд, так как он выполнил все необходимые юридические формальности без единой ошибки. Кроме этого, он успел завершить свой контракт на неделю раньше. Адвокат тщательно проверил все документы Фридманиса и утверждает, что повода, к которому можно было бы придраться, он не обнаружил.