Телевизор полностью поменял всю мою жизнь – теперь, кроме чтения книг, работы на грядках и в цветочной оранжерее, у меня появилось новое любимое занятие.
В четверг – опять новость: Францу на работу позвонила из Каунаса Регина – сестра Арнольдаса Бекериса. Оказалось, что на её адрес пришла большая посылка с вещами из Швеции от брата. Арнольдас в приложенном письме перечисляет вещи, которые предназначены для передачи нам. Франц сразу загорелся поездкой в Каунас и очень хотел, чтобы я составила ему компанию. Муж говорит, что его, как профессионала, интересует не только сама одежда, а ещё и качество тканей, отделка, фарнитура, модели и западный стиль пошива. Я с большим трудом отпросилась у Франца не ехать – я боюсь посторонних, меня могут узнать в Каунасе. Франц уехал один, в субботу рано утром.
Впервые, за много лет, я осталась совсем одна ночью в нашем большом и неуютном доме. Допоздна я смотрела телевизор, а потом, на всякий случай, проверила запоры всех дверей и окон. Я улеглась в постель с тревожным чувством ожидания опасности, сожалея в душе, что не поехала вместе с Францем.
Всю ночь мне снился молодой и красивый Леон, каким я запомнила его с момента нашей последней встречи в Лондоне. Мы оказались с ним вдвоём в юрмальском доме Франца, оба полностью нагие. Мы даже не разговаривали, а непрерывно занимались любовью в разных комнатах и разных позах. Во сне меня очень смущало то обстоятельство, что Леон нисколько не изменился со дня нашей последней встречи. Молодой и красивый парень, не останавливаясь, непрерывно желал и любил меня – пожилую женщину. Мне было очень стыдно, что я как-бы обманываю Леона, а он совсем не замечает нашу разницу в возрасте.
Я проснулась вся в поту и долго раздумывала, что может значить мой сон. А потом я ещё подумала, как быстро проходит жизнь. Ведь прошёл уже 31 год с тех пор, как погибли мои родители и Фирочка. Ровно столько же времени я живу вместе с Францем. В один миг истекли 24 года, с тех пор, как мы поселились в этом неухоженном, юрмальском доме. Люди очень быстро проживают свою жизнь, а почему так? У меня, наверное потому, что у нас с Францем совсем нет близких и друзей, мы нигде не бываем, мы никогда не ездим в отпуск. Каждый новый день нашей жизни почти в точности повторяет предыдущий день…
Но это ведь правильно, это самый безопасный вариант жизни для меня, в моих обстоятельствах. А мой Франц меня любит и жертвует собой ради меня. Он очень хороший муж. Скорей бы Франек вернулся домой…
1972, Май, 23
Я всё ещё нахожусь под впечатлением посылки из Стокгольма. Это полный шок! Бекерис истратил на нас кучу денег. Все вещи шикарные и выбраны с большим вкусом. Мой муж получил светлый полотняный костюм для лета, пару рубашек, ремень и галстук. Мне досталось ещё больше подарков: вечернее платье с глубоким вырезом на спине, полдюжины разных свитеров и кофточек, длинные сапоги на платформенной подошве и вечерние туфли на высоком каблуке. Удивительно то, что Арнольдас сумел полностью угодить нам с размерами одежды. Мы не виделись с ним с 1948 года – как же он может знать наши теперешние измерения?
Франц сразу сказал, что мы не можем оставить все вещи себе. При нынешней власти в Латвии не следует выделяться из общей массы граждан. Он решил продать часть вещей своим проверенным клиентам по пошиву одежды. Меня сначала расстроило его решение, но потом я подумала, что я почти не бываю вне дома. Мне абсолютно некому демонстрировать свои новые наряды. Франц отобрал у меня для продажи только вечернее платье, туфли и две кофточки. Напоследок я надела шикарное платье, и мы с Францем вальсировали под старую пластинку Вертинского. В этот вечер у нас обоих было прекрасное настроение. Оставшиеся богатства по-прежнему лежат в моём шкафу. Особенно я радуюсь сапогам. Муж заявил, что стоимость подобных сапог равна двухмесячной зарплате инженера рижского завода ВЭФ. Я не верю его сказкам – ну купит женщина-инженер себе зимние сапоги, а за какие тогда деньги она станет еду в течение двух месяцев покупать? Это невозможно, таких цен просто не может быть…
1972, Июнь, 10
Франц уже успел распродать ненужные нам вещи из посылки. По просьбе Регины, он помог и ей с продажей части вещей. Муж не смог ей отказать. Регина переслала пакет с оказией - через подругу, которая работает проводником поезда. Франц говорит, что у него очень легко идёт торговля из-за того, что на клиентов срабатывают его имя и авторитет. Цены на заграничные вещи в частной продаже огромные, и поэтому обеспеченные люди не спешат расстаться с деньгами, не убедившись в качестве товара и подлинности компании-производителя. Если продавцом выступает Франц Ковальский – все их сомнения тут же улетучиваются.
Муж смеётся, что спекуляцией фирменной одеждой он бы смог заработать намного больше денег и без особых усилий, но он любит своё дело и никогда не бросит работу.
ДНЕВНИК, ТЕТРАДЬ ТРЕТЬЯ, 68 СТРАНИЦА
1974, Октябрь, 19
Бог, определённо, больше не покровительствует мне и Францу. Вчера, внезапно, случилось ужасное событие – Франца вызвали в КГБ. Не успел мой муж утром зайти в свою мастерскую на работе, как тут же зазвонил телефон. Мужской голос, на латышском языке, спросил гражданина Ковальского. Когда Франц подтвердил, что у телефона Ковальский, мужчина представился майором комитета государственной безопасности и вежливо предложил Францу зайти на следующий день для короткой беседы в их здание на улице Ленина 61. Этим новым именем советские называют бывший Бривибас проспект. В конце разговора вежливый собеседник спросил: нужна ли гражданину Ковальскому официальная повестка для предъявления по месту работы и объяснения прогула? Франц отказался от повестки и подтвердил свою готовность придти к ним. Ещё бы, попробовал бы он не согласиться…
Вечером муж был совершенно невменяем: отказался ужинать, не разрешил включать телевизор и улёгся спать отдельно от меня, на диване в его домашней мастерской. Я подумала, что он не зря винит меня в том, что случилось. Видимо комитетчики узнали, что я еврейка и живу по чужим документам. Значит и мне не миновать вызова в зловещий комитет. Это случится на днях. Как только меня вызовут – я сразу всю вину возьму на себя, Франц ни в чём не виноват, ему не нужно было с самого начала связываться с еврейской женщиной.
Сегодня утром муж уехал в Ригу на час раньше обычного времени. Целый день я не нахожу себе места – это моя вина во всём случившемся. Если Франц не вернётся домой, то завтра утром я сама поеду в Ригу, найду здание комитета и заявлю насебя. Пусть они отпустят Франека, он виноват только в своей любви к неправильной женщине.
Мои родные мамочка и папочка! Вы на небесах, так обратитесь к Богу, чтобы он помог нам с Францем выжить на этой Земле…
1974, Октябрь, 20
Вчера Франц вернулся домой, как обычно. Он был очень подавлен и расстроен, но больше не смотрел зверем в мою сторону. Он сел ужинать, а за столом извинился за своё поведение накануне. Оказалось, что причина его вызова в комитет никак не связана со мной. Обо мне даже не было речи. Когда муж явился на Ленина 61, его сразу направили в кабинет майора Лайзана. Майор мягким, ироничным голосом перечислил множество причин, из-за которых гражданина Ковальского нельзя назвать настоящим советским патриотом. Как выяснилось, они знают, что Франц во время войны работал на швейной фабрике Крюгера. Им прекрасно известно, что Франц Ковальский до сих пор дружит с предателем родины Арнольдасом Бекерисом. Они также прекрасно осведомлены о провинностях гражданина Ковальского перед советской властью в настоящее время: принятие взяток от благодарных клиентов, частное предпринимательство на дому и спекуляция заграничными товарами. Всего перечисленного, даже по гуманным социалистическим законам, хватает для ареста, следствия и длительного тюремного заключения.