— А протянули б до июня — не упустили бы лучших сроков? — спросил я.
— При нашей технике, при нашей организации труда мы можем всю посевную провести за шесть дней. Речь шла максимум о полутора тысячах гектаров, это на три дня работы. А так… На втором отделении овсюга было до тридцати процентов, в результате — двадцать три центнера зерна с гектара. Ни в какие ворота. А вот на первом отделении бригадир Пелевин Александр Трифонович, хоть мы его и поторапливали, дождался-таки всходов овсюга. По тридцать пять центнеров собрал! Ну, после всего этого мы решили: пускай газетчики нас хоть как позорят весной, зато осенью будем с урожаем. Конечно, несправедливая критика действует на нервы и портит настроение, но даже семь-восемь лишних центнеров с гектара стоят того, чтобы, сжав зубы, потерпеть.
Да, пришлось бедным пионерцам весной восьмидесятого года принять на себя не один ушат холодной воды.
Листаю талицкую районную газету «Сельская новь».
13 мая. Информация на первой полосе: «Организованно прошло закрытие влаги на площади 1500 га в племзаводе «Пионер». Одновременно на всей площади механизаторы вносят удобрения».
И на этом победное шествие нашего флагмана на страницах газеты заканчивается. До завершения посевной.
15 мая. Крупным шрифтом на первой полосе: «До сих пор не приступали к севу в колхозе «Путь к коммунизму» и в племзаводе «Пионер».
17 мая. В сводке о ходе посевной «Пионер» — на последнем месте. И крупным шрифтом на первой полосе: «Ожидаешь появления сорняков — потеряешь всю влагу в почве!»
Господи, да ведь это дословная цитата из пресловутой памятки по применению давно уже забытой Оренбургской системы земледелия!
24 мая. Крупно на первой полосе: «Скориков обещал, что зерновые будут посеяны к 20 мая. Смотрите сводку!» А в сводке «Пионер» опять на последнем месте, рядом со слабым колхозом.
27 мая. Заголовок сводки: «Полевые работы затягиваются! Племзавод — в числе отстающих».
— Мы тогда еще с зимы спланировали, на каком поле и когда будем сеять, — продолжал Матюнин. — Полторы тысячи гектаров отнесли на конец мая. Это были самые сорные поля, и на них решили во что бы то ни стало провести по три культивации. Мы не боялись потерять влагу: ведь та же районная газета сообщила 15 мая, что на полях «Пионера» влага была закрыта своевременно. А пока нас всячески поносили, мы дождались появления всходов овсюга и уничтожили их. Эти полторы тысячи гектаров за двое с небольшим суток засеяли. На одно поле заехали утром двадцать девятого мая двумя агрегатами и не ушли оттуда, пока в три часа утра тридцатого мая не закончили всю работу: закультивировали, заборонили и прикатали все посевы. И урожай на этом поле был отменнный: по 48 центнеров с гектара!
Кто знает, сколько из этих 48 центнеров (пятнадцать? Двадцать?) на каждом гектаре было бы потеряно, сдержи Скориков свое слово к вящему удовлетворению ни за что не отвечавших газетчиков и закончи он сев к 20 мая! Да и вообще никто не понес бы ровно никакой ответственности за недобор урожая. Ни Скориков — ведь он сдержал бы слово! Ни редактор районки — ведь он всего лишь выполнял директиву райкома партии: надавить на пионерцев, чтоб отсеялись как можно раньше, чтоб не подводили район! Ни, естественно, райком партии, выполнявший директиву обкома: не подводить область! Всем, кроме главного агронома и директора племзавода, ровным счетом наплевать было на возможный недобор хлеба. Главное — уложиться в установленные свыше сроки. Главное — вовремя отрапортовать наверх. А недобор хлеба всегда благополучно списывали на погоду. Такой был порядок. Для кого-то очень уж удобный. Только вот в магазанах было пустовато. И хлеб, тот самый, недобранный по всем необъятным просторам великой страны (порядки же везде были одни), приходилось покупать у капиталистов. За валюту. По мировым ценам. Но за это безобразие при советской власти никого не ругали, никого не позорили. Тем более не заводили уголовных дел. Временные трудности, что поделаешь!
В таком случае как можно расценить весьма рискованное решение Скорикова — убрать весь хлеб в августе? А если погода не позволит? Ведь синоптики предупреждали.
Ответы на эти вопросы мне посчастливилось получить прямо там, на полях «Пионера», когда случилось то, чего ни Скориков, ни Матюнин не могли предвидеть наверняка.
Надо же: только обмолотили рожь (по 37 центнеров с гектара!), только засыпали семена рано поспевших ячменей — пошли дожди. По всей области. С середины и до конца августа ни дня не выпало, чтоб хоть несколько минут да не побрызгало, не смочило валки. А хлеборобам и минутный дождь — палка в колесо: не молотить же влажные валки!