Ранее Настенька никогда не говорила с Николя, хотя они были заочно знакомы, как бывают знакомы многие приглашенные господа из высшего общества на балы – постоянно одни и те же лица, одни и те же фамилии, биографии.
– Cher amie, charmante enfant, я давно хотел танцевать с вами, Настенька! – с улыбкой произнес Николя, ведя ее в центр залы.
Настенька улыбалась Николя.
– Vreiment? – только и смогла вымолвить Настенька, не отрывая благодарного и ласкового взгляда от своего кавалера. – Неужели? – спросила она по-русски, перед этим задав тот же вопрос по-французски – так поступали многие дворяне, когда в разговорах друг с другом они смешивали и русскую, и французскую речь воедино.
И они стали танцевать, не отрывая глаз друг от друга.
Михайловский заметил эту красивую пару, кружащуюся в ритме вальса, и милостиво улыбнулся, говоря графу Воронцову:
– Ma foi, граф, эта молодая пара так превосходна!
Сотов тоже поддакнул, кивая головой:
– О, да, господа!.. Qui, qui!
Граф Воронцов дипломатично промолчал.
– О, граф, ma bonne amie! Вы разве против моих слов? – удивился Михайловский.
– Гм, отнюдь, милостивый государь, – ответил Воронцов.
– Отчего же такая суровость? – продолжал допытываться Михайловский. – Вы ведь замечаете взгляды молодых людей? Как они кружатся и смотрят друг на друга? Их ведь надо поженить!
– О, да! – добавил Сотов. – Чего вы медлите с женитьбой сына, граф?
Граф Воронцов нахмурился, минуту помолчал.
– Граф, вы не ответили нам!
Воронцов твердо сказал:
– Vous savez, chez nous… En un mot… Одним словом, рано ему жениться!
– Рано?
– Вот именно! Рано! – решительно молвил граф Воронцов.
– Помилуйте, голубчик, ведь вашему Николя уж исполнилось двадцать четыре года! – воскликнул Сотов, всплескивая руками.
– Батенька, оставим эти разговоры, – так же ответил Воронцов, – я рано не женился и ему не советую.
– Ой, напрасно, граф! Mais, entre nous soit dit… – попытался снова возразить графу Сотов, но Воронцов оборвал его, чуть помрачнев:
– Я высказал свое мнение и точка.
Михайловский и Сотов вздохнули и перевели тему разговора.
А Николя с Настенькой продолжали танцевать вальс. После окончания танца Николя поцеловал руку Настеньки, восторженно глядя на нее.
– Николя, а вы хорошо танцуете, – тихо произнесла Настенька.
Эту фразу она хотела сказать во время танца, но не решалась. Наконец, когда они закончили танцевать вальс, она сказала и ждала ответа Николя. Он чуть покраснел от волнения, ему было приятно услышать от понравившейся ему девушки похвалу в свой адрес.
– Ma foi, chere… Спасибо! – тихо молвил Николя.
Николя взял даму под руку и повел по залу.
После окончания бала граф Воронцов строго спросил сына:
– Итак, Николя, признавайся.
– В чем, papa?
– Ты любишь Настеньку?
Щеки Николя покраснели, он молчал. Конечно, ему очень, очень нравилась милая Настенька, но как признаться в том недавно появившемся чудесном и таинственном чувстве молодому человеку? Ведь он никогда не любил, не был любим и так смущен строгостью отца.
– Ты не ответил, – настаивал на своем граф, – ты любишь Настеньку?
– Я… вуаля… я…
– Четче, Николя! Ну?
– C’est le mot… Вуаля, papa…
Граф Воронцов вздохнул, подошел к сыну и погладил его по голове.