Однако нелюбовь - это не свобода, как пытаются себе внушить те, кто живет в ее оковах. Это, напротив, самая страшная и тяжелая неволя, которая запирает человека в клетке собственного одиночества. Человек, утративший способность любить, теряет и связь с миром. Он может продолжать жить среди людей, работать, общаться, но его внутренний мир постепенно пустеет, лишается красок и звуков. Все, что раньше вызывало радость, удивление, вдохновение, становится тусклым и незначительным.
Я нередко замечал в людях эту болезненную склонность к нелюбви. Она начинается с малых вещей: раздражение, осуждение, недоверие к другим, постоянное ожидание предательства, бесконечные сомнения в искренности чужих слов и поступков. И как часто человек, разочарованный однажды, начинает строить вокруг себя стены, все выше и выше, не допуская никого близко. Беда этого состояния? В том, что, отгораживаясь от других, человек в первую очередь отгораживается от самого себя, от своей способности чувствовать и переживать.
Нелюбовь - это болезнь духа, но эта болезнь глубже, чем простая апатия. Это сознательное или бессознательное решение отказаться от любви, потому что человек не верит, что она возможна или нужна. Он видит вокруг себя лишь ложь, лишь холод отношений. И чем больше он верит в это, тем сильнее нелюбовь овладевает его душой. Она проникает во все аспекты его жизни: в его отношения с близкими, в его восприятие мира и даже в его отношение к самому себе.
И вот здесь кроется закономерный итог: человек, который не любит, в конечном итоге начинает ненавидеть и самого себя. Он не может жить без любви, но в то же время боится ее. Он чувствует свою неспособность любить как проклятие, как нечто необратимое, и это делает его еще более несчастным.
Можно ли вылечить нелюбовь? Вопрос сложный. Ведь для того чтобы излечиться, человек должен сначала осознать свою болезнь, увидеть, что его душа замерзла, что он сам загнал себя в этот ледяной панцирь. Но самое трудное - это захотеть выйти из него. Ведь нелюбовь, как ни странно, дает человеку некую безопасность, защищенность. Любовь же, напротив, открывает его миру, делает уязвимым.
Человек, который осознает свою нелюбовь, должен сначала признать свою слабость, свою ранимость. Он должен понять, что любовь - это не иллюзия, не миф, созданный для утешения. Любовь - это испытание, но именно в этом испытании заключается подлинный пульс жизни. Нелюбящий человек отказывается от этой полноты, он ищет легкие пути, но эти пути приводят его к духовной пустоте.
В конце концов, нелюбовь - это страшная форма духовной смерти. Человек, который перестает любить, перестает жить по-настоящему. Он может существовать, выполнять свои обязанности, но его душа мертва. И это - самое печальное, что может случиться с человеком.
14. 01. 2024
БОГ
Кто осмелится проникнуть в бездну сознания Божия? Кто дерзнет понять мысли и замыслы Того, кто создал вселенную, дыхание жизни, кто вложил в нас совесть и страх? Но неужели мы, будучи людьми, можем хотя бы приблизиться к этому пониманию? И здесь я начинаю размышлять о том, какова была бы психология Бога, если бы мы могли постичь ее хоть на йоту, ведь человеческая природа сама по себе бесконечно связана с божественной мыслью.
Мы всегда стремимся объяснить Бога в понятных нам терминах, как если бы Он был великой личностью с эмоциями, порывами и желаниями, как и мы. Мы говорим о Божьем гневе, о Божьей любви, о милосердии и справедливости, словно можем рассудить о том, как и почему Господь управляет миром. Но возможно ли это? Может ли тот, кто сотворен, по-настоящему постичь своего Творца? Сущность Бога лежит за пределами нашего разума, за границами наших понятий. Но все же в этом загадочном мраке мы ощущаем свет, теплую нить божественного присутствия, которая связывает нас с Ним. «Через ледяну́ю цепь веко́в я чу́вствую тепло Твоего Боже́ственного дыха́ния, слы́шу струя́щуюся кровь.»
Что есть Бог, если не сама абсолютная истина, которая выше любых наших догадок и интерпретаций? Он вне времени, вне пространства, вне наших понятий добра и зла. И все же мы настаиваем на том, чтобы приписать Ему черты, понятные нашему сознанию, пытаемся измерить Его через призму нашей собственной души. Мы, ограниченные временем, страстями и страданиями, стремимся постичь непостижимое.
Интересно, а что чувствует Бог? Не так ли мы задаем себе вопрос, когда встречаемся с бедами и несправедливостью? Неужели Он гневается, когда мы грешим, и радуется, когда творим добро? Но ведь Бог вечен и неизменен! Его воля не подвержена человеческим страстям. Разве можем мы судить о том, что чувствует Тот, чье бытие превосходит наши мелкие, мимолетные переживания? Однако, неужели нет в Нем того, что так же близко нашему сердцу, как и в наших человеческих переживаниях?
Возможно, Божья любовь - это не та любовь, что мы знаем. Это не эмоция, не порыв. Это состояние бытия, присутствующее всегда и везде. Любовь Бога - это творческая сила, которая привела все в движение и которая поддерживает существование каждого из нас. В этой любви нет места страху, нет места боли. Бог не осуждает нас, как мы привыкли осуждать друг друга. Он видит нас целиком, понимает нас глубже, чем мы сами можем себя понять.
И вот тут я начинаю ощущать - Божья психология, если можно так выразиться, заключается не в чувствах и реакциях, как у нас, а в абсолютном понимании, в абсолютной ясности и мудрости. Бог видит не только наш грех, но и нашу боль, нашу борьбу. Он не столько судит, сколько спасает, не столько гневается, сколько терпит. Но терпение Его - не слабость, как мы иногда думаем. Это сила, которая превосходит наше понимание.
Человек ищет Бога, потому что, в конечном счете, стремится к этой мудрости, к этому покою, к этому смыслу. И в этом поиске мы невольно приписываем Ему человеческие черты, чтобы приблизить Его к себе, чтобы сделать Его хоть чуточку понятнее. Но если Бог - это абсолютное совершенство, разве можем мы надеяться на то, что когда-либо сможем по-настоящему постичь Его? Возможно, вся наша жизнь - это лишь стремление к этому великому, недостижимому знанию. Мы идем к Богу не для того, чтобы понять, а чтобы жить в Нем, чтобы принять Его присутствие.
В этом и заключаются переживания Бога - это не мимолетные эмоции и не привязанности, это чистая воля и всепроникающая любовь, которая поддерживает мир и каждого из нас в нем. И возможно, единственное, что мы можем сделать, - это смириться перед этой тайной, принимая ее с благодарностью, как дети, которые не все понимают, но знают, что в руках Отца они в безопасности.
15. 01. 2024
ДЕТИ
Дети... Как же много сказано и написано о них, как много разговоров и рассуждений о воспитании, об их будущем, о том, кем они станут. Но мне кажется, что за всеми этими разговорами, часто важными и нужными, мы упускаем самую главную суть: что же такое дети для нас? Каково наше настоящее отношение к ним, к этим маленьким созданиям, которые приходят в мир с чистыми душами, как чистый лист, и в руках взрослых - их судьбы.
Неужели мы, взрослые, всегда понимаем, с кем имеем дело? Ведь перед нами не просто будущее человечества, как это часто любят говорить. Нет, перед нами - души, столь же живые и сложные, как и наши, но еще не познавшие всей тяжести жизни, всех ее пороков и боли. И вот тут начинается наша огромная ответственность перед ними. Не только за их воспитание, за то, какими они вырастут, но за то, как мы относимся к ним сейчас, в их самом хрупком возрасте.
Что же мы видим вокруг? Не так ли часто мы слышим, как взрослые говорят о детях, как о чем-то второстепенном, как о тех, кого нужно просто "научить", "поставить на правильный путь"? А где в этих словах признание того, что перед нами - целая личность, пусть и еще не оформившаяся до конца, но уже несущая в себе все задатки будущего человека? Мы относимся к детям порой так, словно они - глина в наших руках, которую мы можем лепить по своему усмотрению. Но так ли это?
Вспомним, что сам Христос сказал: "Будьте как дети". В этих словах заключена великая истина, которую мы, взрослые, часто упускаем. Ведь дети - это не просто "неразвитые" взрослые. В них есть та чистота, та непосредственность, та вера в добро, которую мы теряем с годами. И если мы не будем уважать эту чистоту, если будем относиться к детям лишь как к "будущим взрослым", а не как к самостоятельным личностям, то потеряем самое важное.
И вот тут я прихожу к страшному выводу: как часто наше отношение к детям построено на эгоизме. Мы видим в них продолжение себя, свое будущее, свои надежды. Но кто дал нам право видеть в детях отражение только своих собственных желаний? Они - не мы, они - это они. И каждый ребенок несет в себе свою уникальную судьбу, свои стремления, свои дары, которые мы должны не подавлять, а развивать, бережно, с уважением к той божественной искре, которая горит в каждом из них.
Но, увы, как часто мы ломаем их своими требованиями, своими страхами и амбициями. Мы боимся за их будущее, боимся, что они "не оправдают" наши ожидания. И в этом страхе мы навязываем им свои правила, свои мечты, забывая, что их душа - это не наше поле для экспериментов. И именно здесь начинается трагедия детства - трагедия несвободы, трагедия того, что ребенка лишают возможности быть самим собой.
И здесь, размышляя о психологии отношения к детям, я прихожу к тому, что настоящее отношение к ним должно быть основано на уважении. Да-да, на уважении к их личности, к их внутреннему миру, к их уникальности. Мы должны относиться к детям не как к объектам нашего воспитания, а как к полноценным личностям, которым еще только предстоит развить свои способности, свое мировоззрение, свою веру.