Озарение приходит внезапно. Мою нерадивую родственницу захавал ее же союзник, как и моего работничка, что с пеной у рта пытался выхватить деньжат. Филиалы эти суки получили, однако Филатенков, будучи акулой, привыкшей к данной среде обитания, мастерски все переиграл, отобрав у них нажитое, играючи отобрал причем. И не будь я столь злопамятен, тот бы как сыр в масле катался после такой аферы, но рассказ Геры о планах его отца меня подставить вкупе с узнанными мной деталями его «отцовского» чувства привели к тому, что я захотел втоптать того в грязь. Аккуратно, не оставляя следов. Медленно, почти с черепашьей скоростью, я как кот играл с ним, пиная лапами, словно он серая, облезлая водопроводная, достаточно мелкая крыса. В итоге мне надоело, и я выдал контрольный, больно и довольно глубоко вонзив в него когти, но не убив. Ведь куда хуже страдать, болезненно… и понимать, что конец близится, чем резко покончить с плачевной ситуацией. Я вряд ли добрый самаритянин, дел добрых делать не люблю таким скотам.
- Ты здесь? Или снова залип?
- Здесь, дальше рассказывай.
- Да, собственно, ты уже все и сам явно понял. Он переписал все на сынка своего, документы уже готовы, и совсем скоро к Филатенкову-младшему постучатся в двери и вручат несколько папок. И одному богу известно, останется ли тот жив после такой новости, или его хватит удар. Все же родня у вас обоих - пиздец полнейший. И врагов не надо…
- Хорош причитать, это я должен хуесосить все, на чем свет стоит, не ты. У тебя вроде как все наладилось, вон папаней скоро станешь. Книжек накупил?
- Накупил, не волнуйся, я еще и на курсы записан теперь, так что по средам и пятницам меня официально нет с трех до пяти, - и как бы Леша не пытался мне втирать о том, что ребенок ему не слишком-то нужен, он молодой, перспективный и заводной, улыбка, с которой тот всегда рассказывал о своей беременной уже жене, выдавала с головой, насколько тому хорошо. Когда человек счастлив, это легко читается между строк. Это заметно во взгляде. В поступках.
- Я думаю, что буду не сильно страдать, если твоя морда не будет маячить передо мной еще лишних четыре часа. Так что ты официально свободен, - в тон ему фыркаю, но легкую улыбку, словно тень, сдержать не удается.
- Короче, езжай сейчас в офис, я буду там через… примерно минут двадцать-двадцать пять. Алекс, кстати, тебя искал.
- Он знает мой номер, - равнодушно отзываюсь.
- Так же как и то, что ты «любишь», когда он сам звонит, - закатываю глаза, даже зная, что тот все равно этот жест не увидит. Но, бля, я терпеть ненавижу разговаривать о наших с Сашей отношениях. Даже всего пару слов. Меня это раздражает неимоверно.
- А вот это уже наше дело, - затаптываю истлевшую сигарету носком ботинка и присаживаюсь на водительское сидение.
- А я и не претендую на то, чтобы это стало моим делом. Мне своих запар хватает, чтобы еще за тобой с твоей рыжей сучкой следить.
- Эта сучка делает превосходный глубокий минет.
- О, избавь меня от подробностей, я же совсем недавно поел.
Трубка замолкает, а я усмехаюсь сам себе в зеркало. Если хочешь избавиться от нудного разговора с другом, переведи все на сексуальный подтекст. Забавно, да? Ему вроде как пора бы привыкнуть, ведь мы столько лет бок о бок, но увы и ах.
…
- Ты как? – умелые руки мягко массируют мою напряженную спину, разминают затекшие от долгого сидения за компом плечи.
- Уже лучше, - отвечаю приглушенно, уткнувшись в подушку лицом.
День выдался тяжелым, ведь после кладбища я и правда поехал в офис, где мы с Лехой долго и упорно пытались прикинуть, что можно сделать с еще не купленной компанией. Но что удивительно, не спорили вообще, все получилось довольно согласованно. Слаженно. Я и сам теперь видел огромную выгоду в приобретении этой фирмы. ОГРОМНУЮ. Особенно если учесть, кто ее хозяин. Леша же по этому поводу как раз-таки отмалчивался, хотя, судя по косым задумчивым взглядам, он не дурак и догадался, что меня скорее не актив данный интересует, а то, что стало с Герой. Хотелось банально увидеть его. Посмотреть, насколько его изменили эти годы, так как насколько я просвещен, он теперь не в группе, осел и живет в городе. Но большего я рыть не стал. Удержался, хоть и с трудом. Он имеет право на личную жизнь. Я ведь двигаюсь дальше.
- Мне остаться у тебя? Или ты хочешь отдохнуть сегодня? – массажными, круговыми движениями перемещается на шею, начиная теперь ту разминать, а после стягивает резинку и запускает обе руки мне в волосы, легонько оттягивая те. А я пьянею от удовольствия, готовый мурчать от каждого нажатия его пальцев на чувствительную кожу головы.
- Останься, - уже привычным жестом поглаживаю его колени, что по обе стороны моей талии. Острые, квадратные, аккуратные.
- Тогда повернись, - целует разгоряченную кожу плеча.
А я не могу отказать, да и не хочу, хотя мысли снова возвращаются к кареглазому демону, который все никак не оставляет меня. Хоть это чувство, словно фоновое. Слишком прикипевшее ко мне. Я порой сомневаюсь в его подлинности. Будто сам себя накрутил до такой степени, что до сих пор его лелею, ожидая бог весть чего. Я и не видел его ни разу вживую больше, после той встречи на улице, недалеко от дома Лехи. Лишь фото, которые совсем недавно удалил с ноута, решив, что это похоже скорее на болезнь, чем на чувства. Я мазохистом стал, причиняя сам себе порцию за порцией жгучей сердечной боли, которая до сих пор вспыхивает ничуть не меньше от воспоминаний, от взгляда на чайные глаза, которые равнодушно смотрят с фотографий.
- Вернись, - шепот в шею, а следом туда же поцелуй. – Мне нужно твое стопроцентное внимание. Или мне лучше уйти?
Вместо ответа притягиваю к себе рыжеволосого парня. Запускаю ладонь в короткие волосы на затылке, сдуваю его челку, что, свисая, щекочет мне лоб, мельком встречаясь с сине-зелеными глазами. Совсем не такие, как у него… он весь полная противоположность Геры. Целую, прогоняя из мыслей чужой образ. Я ведь живу дальше. Живу… только вот самовнушение со мной не действует. А жаль…
========== Герман ==========
- Что Вам нужно? – прокашлявшись от того, что чуть собственной слюной не удавился, спрашиваю представительного мужчину лет сорока с парочкой папок в руках. Смотрю на того, как хуй на бритву, и не понимаю, что вот такому мажористому хрену понадобилось от меня? Адвокат? Судя по черному костюму, он может вполне им быть. А, может, ФБР? Ну как в лучших сериалах, пришел тут типичный Джеймс Бонд и бла-бла-бла. Только вот одно смущает. Я нихуя не сделал. Тогда какого черта, блять? Недоумение в доли секунд перерастает во враждебность, словно по щелчку пальцев. Глаза сужаются, превращаясь в щелки, и я ну очень подозрительно осматриваю пришедшего, обматерить, однако, не решаюсь.
- Филатенков Герман Эдуардович? – а голос-то какой, таким металл можно резать. Морщусь неприятно, но киваю в ответ.
- Мне поручено вручить Вам в руки документы по передаче управления компанией. В силу приказ вступает ровно через два дня, и Вы станете официально Генеральным директором и главным акционером.
- Вы, должно быть, шутите, да? – вкрадчиво спрашиваю пересохшими от шока губами. Руки вспотели, вдоль позвоночника пробежала нервная леденящая дрожь. Пожалуй, именно сейчас мне пиздец как нужно сесть, иначе я скоро лягу вот так пластом, ковриком гребанным у входной двери. Сажусь. Потираю пальцы о ладонь, передергиваю плечами и жду-таки ответа, которого по-прежнему нет. Только шкаф в выглаженном костюме, сжавший несколько ярко-алых папок, с полным покер-фейсом на гладковыбритом лице. Вздрагиваю, ощущение, словно те в крови вымочены, хотя, зная своего «доброго» старика, он мог подобное устроить. С легкостью.
Сложно описать свое состояние. С одной стороны, ко мне ползком, рачком, но довольно быстро подбирается матушка-истерика. С другой - я в шоке, в охуительном шоке. Сегодня не первое апреля, никак нет. Да и с подобным, наверное, не шутят. Или шутят? Если это не шутка, то я с завтрашнего, мать его, дня стану гребанным директором ненавистной мне компании? Я? С какой, блять, стати? Я не хочу. Не могу. Не буду. Мне это нахуй не нужно. Вот совершенно. В гробу я видал такие деньги, компании и тому подобное. Мне такое счастье задаром, нахуй, не упало.