- Если ты сейчас встанешь, то еще успеешь выпить горячего кофе. Сок уже успела выжать твоя домработница. Как и сделать лимонный чизкейк. Меня аж зависть берет, у меня так хорошо выпечка никогда не выходит, - мурлычет парень, а я потягиваясь, сажусь в постели, прикрыв простынею причинное место.
- У тебя другие таланты, - криво усмехаюсь, а в следующий миг придавлен рыжеволосым к кровати.
- Может, опоздаем? – всасывает мочку в рот, прикусывает слишком легко… хочется сильнее, но я им не командую. Зачем лепить под себя человека? Зачем ломать? Он должен быть таким, каков он есть на самом деле. И если нравится ему вот такая тягуче-мягкая ласка, это его право.
Ведет губами по щеке, царапаясь о легкую щетину. Влажно целует мои пересохшие губы, совершенно ненапористо проникая в рот. Он не давит. Никогда не давит, лишь берет то, что я ему даю. И это удивляет, ведь я уверен, он хочет куда больше, чем получает. Все этого хотят…
- Может, - наконец отвечаю, хотя сам пытаюсь решить, стоит ли утренний секс головомойки от Лехи. Да и кофе ждет на кухне…
- Твой завтрак остынет, - отрывается от меня с тенью улыбки, только в глазах мелькает на долю секунды разочарование. Нехорошо. Очень нехорошо, обижать его я не хочу, не заслужил он подобного.
- Ему, - указываю взглядом вниз. – Нужно совсем другое…
Мягкие губы, тихие стоны, чуткие пальцы. Поцелуи в меру страстные. Касания почти нежные. Все так… дозированно, словно по порциям расписано. Пару грамм страсти, сверху несколько капель нежности, разбавим это все тихим стоном, приправим влюбленным взглядом. Я не скажу, что это плохо, нет. Просто… хочется феерии. Чтобы дыхания не хватало до обморока. И перед глазами черные пятна плясали, а в голове мутнело. Чтобы дрожало все тело от напряжения, пальцы немели, губы болели. А не вот так, на грани спокойствия. Спасает лишь его гибкость и податливость. То, как он льнет ко мне, всем своим существом показывая как я ему нужен, он хочет не трахаться, ему нужны занятия любовью. Медленно и глубоко. Плавно и чувственно. А мне чертовски нужно, как животное, вдалбливаться в горячее тело, кусать бледную… блять, загорелую кожу. Оставлять алые засосы-метки на теле, сжимать до синяков, чувствовать огонь внутри того, кто подо мной, да я бы даже отдался сам ему, именно ЕМУ отдался бы, не раздумывая. Ведь знаю, что это будет невероятно. А с Сашей такого не будет никогда. Даже пытаться не стоит, я первое время попытался спустить себя с поводка, так тот зашипел и сказал, что я слишком груб, а он такое категорически не приемлет.
Возможно, будь он идеален в моем понимании в постели, я бы быстрее отходил от своей хандры кареглазой, но вот такие проблемы… увы, не располагают к улучшению ситуации. Только что яйца от недотраха не болят, ну и минет, в самом деле, он делает обалденный, однако редкий.
…
- Ты опоздал. На два часа, как это мило. Подробностей не нужно, - скепсис на лице Леши говорит о многом, как и куча бумаг перед его носом. К слову, сидит он на моем рабочем месте. Развалился удобненько в кресле, попивает из МОЕЙ кружки кофе. Шикарно, блять.
- Все-то ты знаешь. Что за документы?
- Я попросил знакомого, хорошего знакомого работающего в штабе у Филатенкова, точнее, уже уволившегося работника переслать мне последний отчет о состоянии компании. И все до безобразия печально у них. Я бы сказал, они уже на дне, поздравляю. Твоих ведь рук дело.
- Моих, - утвердительно киваю, присаживаюсь в кресло напротив него и пододвигаю к себе пару листков. – И что с твоим лицом, удумал что-то?
- Именно. Надо сегодня же позвонить и назначить им встречу. Переговорив лично, решить, надо ли нам это, хотя - как по мне, так стопроцентно надо. Я даже тебе таблицы сделаю с предварительными наработками, с примерными вычислениями. Сколько потребуется вложить, чтобы после это вернуть с процентами.
- То есть ты хочешь пригласить к нам Геру? – приподнимаю бровь. И хотя внешне я спокоен, внутри чуть заклубилось, завихрилось от одной лишь мысли о встрече. Такой долгожданной… и пугающей в то же время. Жутко пугающей, потому как я не знаю, какова будет моя реакция.
- С этим какие-то проблемы? – удивление увидеть на лице Леши – дорогого стоит. Так как выбить его хоть изредка из леденящего спокойствия все сложнее с каждым годом. А с женитьбой так вообще, ему словно в кровь стали влили и под кожу впаяли, чтобы выражение лица было почти всегда холодным и равнодушным ко всему, лишь глаза по-прежнему живут.
- Это с какой стороны посмотреть, - честно отвечаю под испытующим взглядом. – Если ты имеешь в виду чисто деловой интерес, то проблем никаких. Если же личный, то это на грани катаклизма для меня. Так как я даже предположить не могу, КАК отреагирую на него, когда увижу, - встречаюсь с уже задумчивыми глазами. – Мне кажется, это подкосит меня. Но мне жутко любопытно, какой он стал.
- Отнесись к этому, как к надобности. Ладно, я пошел тогда Инессу просить дозваниваться до фирмы Геры, а ты пока внимательно изучи эти документы. К вечеру я тебе графики и таблицы притащу.
…
Сидя в кресле-качалке на веранде, глядя на то, как солнце скрывается за горизонтом, с бокалом виски в руке я пытаюсь представить, что же будет завтра. Только вот каждая из приходящих мне на ум картин совершенно нереальна в данной ситуации. Я не знаю, как вести себя с ним. Как незнакомец, ведь мы договорились об этом когда-то? Или же, наоборот, показать свою участливость? Отыграться? Или помочь беспрекословно?
Горечь тает на кончике языка, горло обжигает янтарная жидкость. Легкий дурман от выпитого не расслабляет. Я начинаю чувствовать себя той самой струной, которую медленно натягивают. До такой степени, что она почти звенит, грозясь лопнуть. И я молодец, что отправил Сашу домой, сославшись на усталость и множество ждущих моего внимания бумаг, иначе сорвался бы на нем впервые за наши отношения. Еще больший молодец, что сам остался дома, потому как состояние крайней дерьмовости всегда чревато. Я банально не умею вести себя с подобным раздраем в душе, да еще и с алкогольной прибавкой. Стопроцентно полезу с кулаками или найду себе шлюху любого пола на ночь и буду драть, как последнюю тварь, и в хвост и в гриву.
Почему все так сложно, когда касается ЕГО?
Почему я равнодушным не могу стать уже который год?! Не месяцы прошли. ГОДА! А я все тот же помешанный идиот. Клинически болен им. Свихнулся, давно и, походу, навсегда.
Почему не отпускает? Говорят, любовь живет три года, что же моя, сука, припозднилась, а? Почему не ушла?
Почему я, как идиот, надеюсь, что завтра увижу в его глазах хотя бы каплю эмоций? Хотя бы крупицу… Я даже не уверен, что именно там промелькнуть должно. Узнавание? Былая страсть? Растерянность? А, может, презрение? Равнодушие? Надменность? Может, мне нужно, чтобы он отверг меня жестко? Хлестко. Причинил неимоверную боль или унизил. Да что угодно, и пострашнее, посерьезнее, позаковыристее. Пусть угробит мои нервы. Разобьет мое псевдоспокойствие. Ворвется ураганом в жизнь мою. Встряхнет, черт его дери! Сил потому что нет, я словно робот. Мне нужно, чтобы меня что-то выбило из теперешнего состояния. Вышибло резко, болезненно.
А это сделать может только он…
Закрываю глаза. Ежусь от ночной прохлады, что мурашками пробегает по оголенной коже рук и ног, забирается под широкую майку, скользит к позвоночнику. Я чувствую… холод. Он, словно безнадежность, сковывает. Ядовито. Заставляя оцепенеть, но не от ужаса. Я чувствую все, что угодно, кроме необходимого… Мне бы Сашу полюбить и успокоиться, да вот отторгает, чем дальше, тем больше. Мне бы страдать о потере отца, да только плевать мне. Мне бы вычеркнуть прошлое, которое лишь тоску и печаль, словно вирус, в сердце поддерживает, да не могу я… не могу я жить настоящим, корнями в прошлом, надеясь, что оно будущим станет.
Открываю глаза. Луна белоснежная огрызком на чернильном небе блестит. Подруга… Усмехаюсь ощущая себя безумным, ведь даже сейчас россыпь звезд на небесном полотне словно образ его рисует. И я знаю, что мне просто кажется. Что я вижу то, что хочу видеть, а не то, что есть на самом деле. Но там, на небе, его глаза сверкают при виде меня. Там они не безразличны. Там… А так ли это в земной, моей реальности - я узнаю завтра.