Закончив описание внешнего осмотра, согласно правилам полного судебно-медицинского исследования трупа, подразумевающего обязательное вскрытие трех полостей, Юрков перешел к обязательному вскрытию полости черепа, так как единственная травма оказалась именно на голове жертвы. Внутренний осмотр лишний раз подтвердил выводы, сделанные им уже после внешнего осмотра: лежащая перед ним женщина умерла не от полученной травмы, а, напротив, получила ее уже после наступления смерти.
Далее патологоанатом действовал быстро и почти на автомате: выполнял требующиеся действия в строгой последовательности, продвигался от одного этапа к другому, не забывая описывать свои действия: вскрытие брюшной полости, извлечение внутренних органов, производимые с данными органами процедуры. Переход к грудинно-ключичному сочленению, осмотр органов на месте с последующим извлечением. Когда очередь дошла до исследования сердца, Юрков, как всегда на этом этапе, замедлил темп, чтобы не пропустить ничего важного.
– Наибольшая ширина, толщина, масса. Смотрим венечные артерии: продольный срез, поперечный срез. Атеросклеротическое поражение отсутствует, сужение просвета отсутствует. Переходим к состоянию створок и клапанов: измеряем периметр клапанных отверстий, переходим к описанию сухожильных мышц… – Внезапно речь Юркова прервалась. Резко отдернув руку от извлеченного и помещенного на стол для препарирования органа, он принялся внимательно его рассматривать, продолжая при этом озвучивать происходящее: – Стоп! Возврат осмотра: к атеросклеротическим поражениям, от них идем к створкам и клапанам. Пришли? Пришли. И что же мы видим? Что видим?
Юрков замолчал, осмысливая то, что открылось его глазам. Длилось молчание довольно долго. Сначала он пытался убедить себя, что воображение вновь пытается сыграть с ним злую шутку. Затем, когда очевидное отрицать стало невозможно, начал размышлять над тем, к каким последствиям это приведет. Бесспорным сейчас казался лишь тот факт, что черепно-мозговая травма к смерти девушки не имеет никакого отношения.
– Сердечный приступ, вот что с ней произошло, – вновь заговорил вслух патологоанатом. – Точнее сказать, разрыв сердечной мышцы, нарушение целостности стенок сердца. Рисунок разрыва и характер повреждения органа вызывают странное чувство узнаваемости. В исследуемом объекте есть нечто, что наводит на смутные воспоминания. Впрочем, оставим это и продолжим исследование. Итак: сердечные клапаны имеют ярко выраженную деформацию, вследствие чего папиллярные мышцы, обеспечивающие движение клапанов, не справились с данной функцией. Полагаю, разрыв папиллярных мышц произошел из-за резкого увеличения нагрузки на них. Что вызвало столь резкий скачок нагрузки, диагностировать затруднительно.
Переключившись на другие органы, Юрков завершил работу, отключил диктофон, но вместо того чтобы идти мыться, надолго замер над телом неизвестной, пытаясь вспомнить, где видел подобную травму сердца. «Это случилось совсем недавно, определенно недавно, – подгонял он собственные мысли. – Ты должен вспомнить! Должен! Подобное в твоей практике встречалось нечасто. Стареешь, брат, память подводит. Еще пять лет назад тебе и пяти минут не понадобилось бы, чтобы восстановить любую картину в деталях. А теперь ты стоишь, как истукан, и копаешься в собственных мыслях, точно в мусорном баке, заполненном бытовыми отходами, пытаясь отыскать золотую монету».
И все же воспоминания пришли, принеся с собой облегчение. Чуть больше недели назад он проводил точно такое же судебно-медицинское исследование неопознанного трупа девушки. Она была несколько моложе той, что лежала сейчас перед Юрковым, но вот причиной смерти и той и другой явился разрыв папиллярных мышц. Внутреннюю сердечную мышцу буквально разодрало что-то изнутри. Такое случается. Нечасто, но случается. Внутренняя межжелудочковая перегородка приходит в негодность, или же папиллярные мышцы, гоняющие кровь с помощью клапанов, истончаются, и происходит разрыв. Но только не в этих случаях. Визуально папиллярные мышцы неопознанных трупов не имели истончения, их точно разорвало от слишком сильного натяжения. Будто кто-то нарочно натягивал их до того предела, когда их собственной эластичности стало недостаточно, и произошел взрыв.