В 1973 году игрок Пилич был дисквалифицирован на Уимблдонском турнире за отказ выступать за югославскую команду на Кубке Дэвиса. В это время бушевал ожесточенный спор между Международной теннисной федерацией и недавно созданной ассоциацией теннисистов-профессионалов. Почти 90 игроков выразили солидарность с исключенным «революционером». Но турнир провели без бывшего чемпиона турниров Большого шлема в парном разряде. Пилич – крепкий орешек. Елена Генчич это знала. Она позвонила ему. С восторгом рассказала о качествах своего подопечного. И спросила не о том, сможет ли ее талант приехать в Мюнхен, а о том, когда это будет возможно.
«Жека, – так Пилич называл свою коллегу, – ты же знаешь, что я не беру в академию игроков младше 13 лет».
«Пожалуйста, пусть он приедет всего на неделю. Если он тебе не понравится, просто отправь его обратно. Всего одна неделя, Ники!» Старая подруга надломила крепкий орешек.
«Хорошо, Жека. Присылай мальчика сюда».
«Спасибо, Ники. Но не забудь: у семьи нет денег. Да, они не могут позволить себе твою академию. Но через несколько лет он окупит затраты вдвойне или втройне».
Пилич предложил Генчич и Джоковичам дружескую скидку: 5000 марок в месяц, это невероятно большие деньги для семьи. Отец Новака Срджан попытался убедить спонсоров профинансировать пребывание его сына в Германии. Но у бизнесменов в разрушенном югославском государстве того времени были другие заботы. Отец Джоковича снова одолжил деньги у сомнительных кредиторов под ростовщические проценты. Кредиты, которые надолго отогнали безоблачное существование семьи. Но теперь Ноле мог отправиться в Германию.
Когда чуть позже Новак Джокович в сопровождении своего дяди Горана прибыл в немецкий город Обершляйсхайм, Пилич сразу пришел в восторг от нового игрока. По крайней мере, так рассказывала Елена Генчич. Но не Ники Пилич. «Мое первое впечатление не было опьяняющим», – вспоминал он в разговоре о первой тренировке с Ноле. «Конечно, мальчик умел играть в теннис. Но у него также были некоторые проблемы с техникой. Например, с ударом с лета и хваткой». В то время на Пилича было трудно произвести впечатление. Каждый день он работал с величайшими теннисистами мира. Не только среди молодежи, но и среди взрослых. Однако первоначальный скептицизм в отношении мальчика из Белграда вскоре рассеялся. «Затем я несколько раз тренировал его и рассказывал ему, что и как ему нужно делать по-другому. Обычно должно пройти много времени, прежде чем молодой игрок сможет изменить свою привычную технику. Но не для Новака. Я останавливал тренировку, что-то объяснял ему, и при следующем же повторе он выполнял все почти идеально. Это было невероятно, и я знал: это необработанный алмаз, который нужно огранить».
Пилич предпочитал шлифовать сам. Но прежде, чем опытный тренер на целый матч вышел на поле с этим бриллиантом в необработанном виде и лично забил ему пару мячей, серба в Обершляйсхайме начал обрабатывать другой тренер: Ник Маршанд, чья тренерская карьера только началась с работы в академии у Пилича. Вначале именно он каждый день выходил на поле с Джоковичем. Он также делится первым впечатлением от своего тогдашнего подопечного: «Конечно, всегда можно пожаловаться на технику. И, конечно же, у Новака не было самого красивого или элегантного удара, – рассказывает Маршанд. – Все, чего было достаточно сделать, – это посмотреть в глаза мальчику и понять: он особенный». Вот они снова: глаза.
По сей день Ник Маршанд, который в свое время наставлял Михаэля Штиха, по-прежнему в восторге от отношения к игре своего тогдашнего ученика: «Он был полностью уверен в своих силах. Он прекрасно понимал, что когда-нибудь станет лучшим игроком в мире. Но он говорил об этом без чрезмерной самоуверенности или высокомерия. Он был готов на все ради успеха. Еще в двенадцатилетнем возрасте. Хотя я никогда не воспринимал его как мальчика, с самого начала я воспринимал его как очень зрелого и вдумчивого человека».
Маршанду, которому сейчас 65 лет, запомнилась такая история: «После утренней тренировки у нас был перерыв на обед, и все тренеры и игроки обычно съедали по тарелке макарон. Новак почти всегда доедал быстрее остальных. Но он не хотел ни ждать других, ни отдыхать: он вскакивал и, подойдя к коменданту, единственному, кто не был занят едой, спрашивал его: сыграешь со мной партию? Наш комендант не был теннисистом. Новаку было все равно. Ему было важно, чтобы минуты не проходили впустую. Когда я вернулся на корт, я увидел, как он перекидывается мячами на маленьком корте с нашим комендантом. И так было не раз. Почти каждый обеденный перерыв».