Видя, что я не собираюсь реагировать на его выделки, он добавил уже спокойнее:
— Я добавил гироскопичную константу, визор всё время будет лететь на одном расстоянии от поверхности земли.
— Это я у конструкторов американских ракет научился, — с гордостью добавил он.
— Слушай, — задал я мучивший меня вопрос, — а почему изображение притормаживает?
— Ну вот и представь, сигнал передаётся через две доковые орбитальные станции. Одна постоянно висит над тобой, другая над горошиной. Вот и представь насколько тормозится сигнал.
С этими словами, Жора снова ушел к себе.
— Надо же, «доковые орбитальные станции», — присвистнул я, — и когда он всё успевает.
В тот день я буквально провалился в сон. Никогда не думал, что нервное напряжение настолько выматывает, а уж с нервным напряжением, возникающим из-за того, что ты сам что-то напортачил и разделить ответственность тебе не с кем, выматывает особенно сильно.
В первые дни на острове я вообще не мог уснуть, как впрочем и все остальные. Все мы ждали что вот-вот на наш дом обрушится град пуль и усиленный мегафоном голос скажет поднимать руки и выходить из дома.
Днём всё это сразу забывалось и страхи отходили на второй план, но ночью они просыпались вновь, вгрызаясь сквозь одеяло и подушку прямо в душу. Хорошо ещё, что рядом всегда была Таня и я всегда мог зарыться в её мягкие густые волосы и только так уснуть. Но шли дни, никто нас с острова не выкуривал и постепенно внешняя угроза перестала восприниматься как что-то насущное и уже не так терзала душу.
Поймав поутру Жору пока тот не засел за свои опыты, я поинтересовался:
— Слушай, как по твоему мнению, какая страна для нас сейчас наиболее опасна?
— Пока нет поля — любая, — хмыкнул Жора.
— Это я догадываюсь, но есть же понятие наиболее вероятный противник, кого бы ты им посчитал?
Жора немного подумал и ответил:
— Россию и США, у остальных руки коротки, а скорее даже только США.
— Чего же ты Россию так быстро со счетов скинул? — немного обиделся я.
— Понимаешь, — скривился Жора, — русские сильны в быстрых и гениальных решениях. Спланированная долгосрочная политика по достижению какой-то одной цели — не их, или вернее будет сказать не наша сильная сторона. Русские быстро загораются, отчебучивают чего-нибудь гениальное, разворачиваются на 180 градусов и разламывают всё что создали.
— Нет, — резюмировал Жора, — от России я бы беды не ждал, там про нас, скорее всего, уже забыли, а вот американцы те да, те будут всю землю ковырять слой за слоем пока не доберутся до нас.
— Ну хорошо, — поскрёб я в затылке, — а Япония, Иран, Израиль какой-нибудь?
— Руки коротки, — ещё раз обрубил Жора.
— А ты мог бы ещё сделать несколько визоров?
— Зачем? — опешил Жора, — ты хочешь стереоизображение смотреть или раздать всем девчонкам и родителям чтобы они друг за дружкой подглядывали? Поиграем в Дом-2?
— Да не, — поморщился я, — просто если повесить несколько таких визоров в десятке-другом километров от острова, то мы будем иметь неплохую систему раннего оповещения.
— Грамотно, — согласился Жора, — сделаю десяток горошин, а ты слетай за большими экранами — сделаем в холле комнату наблюдения за окружающим пространством.
Я отсалютовал и отправился с Танюхой на материк. Список покупок, который готовили родители еженедельно рос с каждым разом — похоже они осознали временную бездонность нашего с Жорой кошелька и перестали стесняться делать заказы. В последнюю поездку я с трудом запихал в такси все пакеты с покупками и, похоже, шокировал водителя-маори, когда попросил выгрузить меня со всеми этими покупками рядом с лесом. Он медленно уезжал, постоянно оглядываясь и, похоже, в Новой Зеландии родилась новая легенда о европейцах, живущих в лесу и иногда выбирающимися в город за покупками.
Ну да ладно, на этот раз я решил взять с собой супругу — не нанимался же я один таскать продукты на такую ораву.
С тех пор, как мы покинули Россию, я ещё ни разу не нарушал её воздушное пространство. Да и в Америку летать я тоже побаивался. Но сегодня, когда Танюха спросила «куда летим?», я не мог показать себя трусом и сам предложил:
— Давай в Россию слетаем, а то надоело уже по заграничным магазинам шопаться.
Сказав это, я тут же пожалел о своём безрассудстве, но Танькины глаза уже засветились от радости, и отыгрывать назад было поздно.
— Да, — энергично закивала она головой, — все заграничные магазины какие-то бесцветные.
Я лихорадочно перебирал в уме куда мы можем полететь…
Чита, Иркутск? Нет, там как раз нас ждут с распростёртыми объятьями.
Владивосток, Хабаровск? Нет, Дальний Восток просто напичкан аппаратурой слежения за воздухом.
Новосибирск, Омск, Самара? Нет, там мы не купим свежих овощей и фруктов — всё завозное.
Волгоград, Ставрополь, Краснодар? О, точно, Краснодар!
— Полетели в Краснодар, — предложил я Танюхе, — там с овощами и фруктами должно быть хорошо — сельхозрайон как-никак.
— О, полетели, — обрадовалась Таня, — я там была прошлым летом и знаю большущий магазин.
Хоть меня и смутил размер магазина — даже в маленьком Татьяна могла застрять на несколько часов, я всё же покорно взял курс на Кубань. Когда сквозь облака проглянула местная столица, я сказал Тане:
— Приехали, показывай, где твой супермагазин.
Таня всмотрелась в экран, и когда я уже было решил, что она не сориентируется с такой высоты, она ткнула пальцем рядом с рекой:
— Вот тут, за Тургеневским мостом.
Я поглядел на неё с сомнением и визуально приблизил место, на которое указывал её палец. Судя по огромной автостоянке, это действительно был мегамолл. Я окинул взором окрестности и был неприятно поражён тем, что никакого леса или хотя бы парка вблизи магазина видно не было. Даже в густонаселённых странах я не наблюдал такой концентрации частной застройки вокруг города. Добираться в магазин из предгорий Кавказа мне как-то не хотелось, поэтому осмотрев окрестности магазина ещё раз, я принял решение сажать аппарат на какую-то большую стройку.
Установив её точно посреди экрана, я надавил джойстик вперёд, пока Таня меня не остановила и в следующее мгновение почти весь центральный экран заняла огромная свая.
— Приехали, — сказал я, отстёгиваясь, — надо быстро сваливать, если нас ещё не заметили.
Расчёт оказался верен — в воскресный день на стройке никого не наблюдалось.
Я уже отпустил НЛО в небо, когда из вагончика моргая вылез заспанный старичок.
— Что это было? — вопросил он.
— Что, дедушка? — сделал я невинное лицо, — вы о чём?
— Ну об этом, — старик развёл руками, словно пытаясь показать какую рыбу он поймал позавчера и добавил:
— Жжжух!
— Не знаю, что за жук. Жарко дедушка, мало ли что померещится.
Старик недоверчиво посмотрел на меня и угрожающе спросил:
— А вы кто такие?
— Мы дольшики, дедушка. Это наш дом строится. Мы пришли узнать почему тут ещё только котлован вырыт, когда у нас в договоре написано что дом уже должен быть готов.
— А, это вам в офис, — успокоился дед, — на Карасунской у них офис, а я человек маленький — сказали сторожить, я сторожу, я же не буду строить сам.
— Не будешь, — согласился я, — ну мы пошли?
— С богом, — кивнул сторож и побрёл назад в строительный вагончик.
Выйдя за ворота, мы обнаружили мегацентр в непосредственной близости от этого долгостроя.
Магазин был так ярко раскрашен, что я даже удивился как это я его с воздуха не заметил, он должен бросаться в глаза не хуже маяка какого-нибудь.
Войдя внутрь, я не смог сдержать восхищения. Вот ведь строить научились — и каток тебе посередине, люстры, эскалаторы, лифты… есть, есть плюсы в диком капитализме.
Пока я, раскрыв рот, смотрел на этот праздник кошёлок, Татьяна срулила в первый попавшийся закуток. Я догнал её и пожурил:
— Не теряйся.