Радиоволны постоянно находятся в воздухе, но вам нужно радио, чтобы поймать их.
Может быть, мысли тоже в воздухе, точно также.
Это объясняет для меня, как у любящих или людей тесно связанных, часто появляются одни и те же мысли в одно и то же время, и когда вы останавливаетесь в новом доме, "вибрации" могут быть странными - волны мыслей оставленных последними обитателями.
Я недавно провела эксперимент с другом, когда он сидел в одной комнате, а я в другой и я посылала ему мысли.
Мы решили заранее, что мысли могут быть любые: цвет, звук, слово, рисунок - и он напишет то, что он получит.
Он принял шесть из десяти моих мыслей!
Прабудда и я вернулись в Пуну, и я погрузилась в одну из книг Ошо - "Мистический опыт".
Он говорил с учениками в Бомбее пять лет назад совсем по-другому, чем сейчас.
Тогда он говорил об эзотерических вещах, он рассказывал о призраках, чакрах, семи телах человека, но теперь он был очень земным и не отвечал на вопросы о магии и о сверхъестественном.
С тех пор как Ошо начал давать дискурсы тридцать лет назад, он очень менялся в зависимости от аудитории.
Он позже говорил, что он раскидывает свои сети в зависимости от той рыбы, которую хочет поймать.
Когда Ошо говорил против тех же самых религиозных людей, о которых он раньше говорил за, многие последователи покидали его.
Но некоторые оставались.
И эти некоторые, были теми людьми, которые действительно услышали весть, которой он должен был поделиться.
Проходили недели, и однажды я подумала, что вся эта любовь и свет немножко слишком, немного скучно и может быть мне надо съездить в Бали и поискать немного черной магии.
Как дитя Корнуола, я была очень заинтригована идеей дьявола.
Я пыталась провоцировать Иисуса поздно ночью, в церкви, когда там никого не было, но достигла немногого.
Просто какой-то свет появился в церкви, когда однажды я воззвала: "Иисус, яви себя!" Но призывать дьявола, это было гораздо более интересно.
Друзья будут сходить с ума, когда будет двигаться мебель и лопаться стекла.
Темная сторона жизни, похоже, имеет больше вещества, она кажется более реальной.
Я написала вопрос Ошо на дискурсе: "Ты говоришь, что если принести свет в темноту, темнота исчезнет.
Ты свет.
Тогда где же темнота?
И почему меня так сильно тянет к темноте тоже?"
Первого предложения, которым он начал свой ответ, было достаточно для меня.
Он сказал:
"Когда я говорю, принесите свет и тьма исчезнет, вот, что я в точности имею в виду: принесите свет, и тьма станет светящейся".
Светящаяся тьма!! Искать светящуюся темноту! Я вся загорелась.
Никогда у меня не было жажды искать что-нибудь меньшее.
Светящаяся тьма воплощала для меня поэтическое величие пиков жизни, которых я жаждала.
Пиков, которые появлялись на мгновение и исчезали, оставляя во мне незабываемую сладость.
Хотя я стала санньясинкой девять месяцев назад, в Лондоне, я почувствовала, что приняла санньясу, когда я первый раз коснулась ног Ошо.
Одна из нескольких вещей, которые меня поражали больше всего около Ошо, было то, что когда встреча кончалась и он покидал зал, индийцы поднимались на подиум, кланялись и прикасались головой к тому месту, где были ноги Ошо.
Как западный человек, я никогда не видела такого знака преданности, и мне это казалось достаточно шокирующим.
Когда пришел мой день, это было празднование Гуру Пурнима (день полной луны в июле, когда в Индии празднуют и поклоняются всем религиозным учителям и мастерам).
Ошо сидел в кресле, а вокруг него были музыканты, люди, в самых разных стадиях релаксации, которые смеялись, пели, качались и, кроме того, была очередь людей, которые хотели коснуться ног Мастера.
Аудитория была наполнена до предела, и каждого освещали лучи восходящего солнца, атмосфера была праздничной и очень переполняющей.
Я встала в очередь, которая растянулась через весь разросшийся сад и до ворот.
Я видела, когда смотрела на людей впереди меня, что все, что мне нужно сделать, это прикоснуться к его ногам и отойти.
По мере того как я медленно продвигалась через сад в аудиторию, я больше не думала об этом, потому что празднование было таким заразительным.
Неожиданно я оказалась перед ним.
Я помню, как я кланялась, но был пустой момент, когда я ничего не знала.
Следующее, что я помню, это я уже поднялась, и я бегу.
Я бежала и бежала, и слезы струились по всему лицу.
Подруга попыталась остановить меня и помочь, думая, что что-то не в порядке, но я оттолкнула ее - я должна была убежать.
Я могла бежать до самого края света.
В это же время я сделала несколько терапевтических групп.
Я увидела, что они очень полезны, как первый шаг к осознаванию.
Начинать осознавать эмоции, как что-то отделенное от себя, это было неоценимым.
Я могла впервые свободно принимать и выражать отрицательные эмоции.
Чувствовать гнев, пульсирующий через все твое тело и просто быть с ним (никому не нанося удары), действительно это было великолепным переживанием.
Энергия группы людей, сидящих несколько дней в комнате, с целью "совершить открытие себя", была очень интенсивной.
Я помню галлюцинации, и как стены комнаты двигались, меняя форму и размер.
Это должно быть связано с потоком адреналина, потому что, конечно, иногда присутствовал страх, страх, когда ты показываешь себя.
И потом блаженство, когда обнаружишь, что все страхи - это просто проекции ума.
Я еще раз оказалась "одержима" любимым сгибанием тела дугой, как у горбатого, это произошло на группе, когда я ужаснула других участников группы, и даже временный групплидер не сделал никаких комментариев.
И потом еще раз, когда я, возвращаясь домой после особенно прекрасного даршана, увидела двух дерущихся индийцев.
Я чувствовала себя очень уязвимой, и насилие поразило меня так сильно, что когда я уходила по дороге, я чувствовала, что сгибание овладевает мной, и мне не хотелось препятствовать этому.
У меня было достаточно здравого смысла, чтобы сказать себе: "Иди в тени деревьев и никто тебя не увидит".
Я не была испугана таким сильным искривлением своего тела, потому что мое физическое тело было ничто, по сравнению с огромным чувством любви, которое пришло вместе с этим.
Я ни о чем не думала, кроме одной мысли, которая проплывала внутри: "Я расскажу это групплидеру завтра".
Идти было пятнадцать минут, и я наблюдала себя, когда я прихрамывала в тени старых баньяновых деревьев, глаза вращались, язык свисал изо рта.
Недалеко от дома я начала выпрямляться и "он" постепенно стал исчезать.
Это было последний раз, когда мы встретились.
Я, однако, никому не говорила об этом; я знала, что для них это прозвучит странно.
И я никогда не спрашивала Ошо об этом, потому что это не чувствовалось проблемой.
Я слышала, как Ошо говорил, что сознательный ум - это только вершина айсберга, а бессознательное полно подавленного страха желаний.
В "нормальном" обществе, без защищающего и понимающего окружения ашрама Ошо, мне бы никогда не позволили пережить такой опыт.
Это продолжало бы оставаться подавленным, и вместо чувства очищения, которое было естественным выражением чего-то неизвестного, возникли бы опасения и беспокойство. Почему так много людей сходит с ума в западном мире, особенно чувствительные и талантливые люди - художники, музыканты, писатели?
На Востоке этого никогда не случалось, и это имеет какое-то отношение к медитации.
В серии бесед, озаглавленной Возлюбленный, Ошо говорит:
"Сумасшествие может идти двумя путями: или вы падаете ниже нормального, или вы идете вверх выше нормального.
Если вы падаете ниже нормального, вы больны, вы нуждаетесь в психиатрической помощи, чтобы вернуться назад к нормальности.
Если вы выходите за пределы нормального, вы не больны.
В первый раз вы становитесь действительно здоровым, потому что впервые вы наполнены целым.
И тогда не бойтесь.