овершителем таинства является Сам Бог.
«Действенность» таинств, с субъективной стороны, определяется
состоянием и интенцией самих верующих: раскаянием в
грехах, благоговением, желанием и готовностью воспринять
благодать Бога и жить согласно его заповедям. В таинстве
благодатная энергия Бога оказывается соединенной с веществом
этого мира и воспринимается всем существом человека,
включая и его тело. Бог, т. о., освящает элементы и стихии мира,
которые снова, как это было до грехопадения, становятся
средством общения человека с Богом (вода в крещении,
масло в миропомазании и елеосвящении, хлеб и вино в
евхаристии). В противоположность платоническому дуализму духа и
материи, таинства предполагают, что Бог воздействует на
целостную духовно-телесную природу человека. Такое
понимание церковных таинств означает, что сообщаемая в них
благодать «объективирована» посредством соединения с
веществом, но в то же время не производит никакого эффекта,
пока она не «субъективирована», т. е. не воспринята
свободно и сознательно человеком, участником таинства. Поэтому,
при внешнем сходстве, церковные таинства не могут быть
уподоблены магическим действиям. Главным таинством, или
«таинством таинств», является евхаристия, т. е. приобщение
многих верующих к единым Телу и Крови Христа под видом
хлеба и вина. При этом структура евхаристии воспроизводит
структуру Церкви как единого Тела, главой которого
является Христос, а членами — его последователи и ученики.
Регулярно вкушая этот «хлеб жизни», верующие вступают в
таинственное общение с Богом и друг с другом, т. о.
преодолевая дезинтеграцию между Богом, человеком и природным
миром, причиной которой было грехопадение.
А. И. Кырлежев
«ТАЙ ПИН ЦЗИН» («Канон Великого равновесия») —
один из ранних даосских текстов. Время составления и
авторство неизвестны. Считается, что существовало по
крайней мере три версии «Тай пин цзина», самая ранняя из
которых — «Тянь гуань ли бао юань тай пин цзин» («Дарованный
небесным чиновником, основанный на календаре и
объемлющий изначальное канон Великого равновесия») —
датировалась временем правления императора Чэн-ди (32 — 7 до
н. э.) династии Западная Хань. Две другие известные в
традиции версии — «Тай пин цин лин шу» («Трактат чистого
правления Великого равновесия»), созданный в конце династии
Восточная Хань (нач. 3 в.), в 170 книгах, и «Тай пин дун цзи
цзин» («Канон, проницающий до предела Великого
равновесия», 2 в.), в 144 книгах. Все ранние версии текста были
утрачены. Современный текст, входящий в «Дао цзан»,
насчитывает 57 книг. Памятник содержит как общетеоретические
(натурфилософские) идеи, разрабатывающие концепцию
циклического действия «пяти стихий» (у сын), так и частные
материалы, относящиеся к практике даосских отшельников,
а также к традиционной медицине, культуре знамений,
проблемам государственного управления и т. д. Считается, что
содержащиеся в трактате «Тай пин цзин» идеи оказали
определенное влияние на учение Чжан Цзяо (2 в.) о «пути
Великого равенства» (тай пин дао) и идеологию Чжан Лина (34—
156), основателя школы «Небесных наставников» (Тянь ши
дао),
Г. А. Ткаченко
ТАЙ ЦЗИ (кит. — Великий предел) — категория китайской
философии, выражающая идею предельного состояния
бытия, антонимичная категории «у цзи» — «Отсутствие
предела», «Беспредельное» или «Предел отсутствия/небытия».
Общий для обоих антонимов иероглиф «цзи» несет понятие
предела (высшей и главной позиции или степени), охватывающее
два смысла: «край» («оконечность», «полюс», «конец крыши»)
и «центр». Термин «тай цзи» впервые встречается в «Чжоу и»
(«Си цы чжуань»), где сказано, что изначальные и
универсальные «перемены имеют тай цзи», из которого путем
последовательного удвоения рождаются сначала «два образца» —
инь ян, а затем все сущее. Древнейшая комментаторская
традиция трактует тай цзи как синоним тай чу («Великого
начала»), тай и («Великого единого») и дао, т. е. обозначение ис- '
ходно-целостного, хаотически-недифференцированного
состояния мирообразующей «пневмы» (ци), и в то же время как
конец пракосмического единства, начало космогенеза и его
причину. Ян Сюн (1 в. до н. э. — 1 в. н. э.), чтобы
подчеркнуть безмерность и непостижимость истоков бытия, заменил
тай цзи альтернативным понятием «тай сюань» («Великая
тайна»), которому посвятил специальное сочинение — «Тай
сюань цзин» («Канон Великой тайны»). Мыслителями
философского течения сюань сюэ, в т. ч. Ван Би, тай цзи
отождествлялся с «отсутствием/небытием» (см. Ю—у). Кун Инда
(8 в.) в противоположность Ван Би и его
единомышленникам объяснил суть тай цзи с помощью понятия «юань ци» —
«изначальная пневма». В основополагающем для неокон-
фуцианства лапидарном трактате «Тай цзи ту шо»
(«Изъяснение плана Великого предела») Чжоу Дуньи сопряг тай цзи с
понятием «у цзи», восходящим к «Дао дэ цзину», где оно
означает неисчерпаемую первозданность или «Предел
отсутствия/небытия». Описав космогенез как следствие движения
самого тай цзи, Чжоу Дуньи фактически положил начало
трактовке последнего китайской традиционной наукой как некой
программы мировых трансформаций. Лу Цзююань
истолковал сопряжение у цзи и тай цзи как отношение
соответственно первичного и вторичного, а Чжу Си — как сущностное
тождество. По Чжу Си, тай цзи есть совокупность всех
«принципов» (ли), единая и одновременно присутствующая в
каждом человеке и каждой вещи, подобно отражению луны на
всякой водной поверхности. В 20 в. Сунь Ятпсен использовал
термин «тай цзи» для передачи западного понятия «эфир»
(итпай). Существует предположение, что известное ныне
графическое изображение тай цзи в виде т. н. монады, т. е.
темного и светлого зародышей (или «рыбок»), соединенных в
круге и символизирующих силы инь ян, получило распростране-
ТАЛИОН
ние в 7—8 вв. под влиянием буддийских мандал. Схемология
тай цзи обрела развернутое оформление у Чжоу Дуньи и
впоследствии играла важную роль в традиционной науке.
Лит.: КобзевА. И. Учение о символах и числах в китайской
классической философии. М., 1994; Чжан Дайнянь. Чжунго чжэсюэ даган
(Основоположения китайской философии). Пекин, 1982, с. 25, 38;
ЛиДэюн. Ван Фучжи лунь тай цзи (Ван Фучжи о тай цзи).— «Ухань
дасюэ сюэбао (Шэхуэй кэсюэ бань)», 1982, JNfe 6; Чжэн Ваньгэн. Тай
цзи.— «Чжунго чжэсюэ яньцзю», 1986, № 3; Гэ Жунцзинь. Чжунго
чжэсюэ фаньчоу ши (История категорий китайской философии).
Харбин, 1987, с. 39-57.
А. И. Кобзев
ТАЙЛОР (Tylor) Эдуард Бернетт (2 октября 1832, Лондон —
2 января 1917, Уэллингтон, Сомерсетшир) — английский
этнограф, исследователь первобытной культуры, профессор
Оксфордского университета. Вместе с Г. Спенсером считается
основоположником и виднейшим представителем
эволюционистской школы в этнографии и антропологии. Трактовал
историю культуры как постепенный и непрерывный прогресс
орудий труда, знаний, верований, искусства, нравственности,
законов, обычаев и т. п., осуществляющийся в соответствии
со столь же строгими законами, как и законы природы. К
числу важнейших факторов, влияющих на историю культуры,
относил «общее сходство природы человека» и «общее сходство
обстоятельств его жизни». Действием этих факторов
объясняется единство человечества и единообразие его культуры
на сходных ступенях развития. С помощью понятия
«пережитки» Тайлор попытался показать связь между глубокой
древностью и современной культурой: пережитки — это
«живое свидетельство или памятник прошлого», свойственные
более ранней стадии культуры и в силу привычки
существующие на другой, более поздней стадии. В главной работе Тай-
лора «Первобытная культура» (Primitive Culture, 1871, рус. пер.
1939, 1989) приведено много примеров пережитков, в т. ч.
таких, как ручная прокидка челнока во времена уже
механизированного ткачества, пожелание здоровья при чиханье и т. п.
Всемирную известность Тайлору принесла анимистическая
концепция происхождения религии, согласно которой в
основе всех религий лежат первобытные представления о душе
и духовных сущностях (см. Анимизм). Используя богатейший
этнографический материал, Тайлор выдвинул формулу
«анимизм есть минимум определения религии», ставшую
предметом многочисленных дискуссий.
Соч.: в рус. пер.: Введение к изучению человека и цивилизации.
Антропология. П.—М., 1924.
А. Н. Красников
ТАЛИОН (лат. talio, talionis, от talis в значении «такой же», —
наказание, равное по силе преступлению) — категория
истории нравов, более известная в общественном сознании и
литературе под названием равного возмездия; древний обычай,
регулировавший взаимоотношения между
кровнородственными объединениями на основе равенства в оскорблении и
обязывавший ограничиваться в воздаянии ущербом, точно
соответствующим повреждению. Классической считается
ветхозаветная формула талиона: «душу за душу, глаз за глаз, зуб за
зуб, руку за руку, ногу за ногу» (Втор. 19:21). Генетически
талион восходит к кровной мести. Обязанность кровной
мести, для первобытного человека безусловная и первейшая, —
один из специфических признаков рода. Кровная месть
категорически исключалась во внутриродовых (позже в семейно-
родственных) отношениях и была столь же обязательной по
отношению к представителям других общностей. Она
закрепляет и упорядоченно воспроизводит разделение людей на
«своих» и «чужих».
Основой талиона являлась потребность не стимулирования
мести, а ее сдерживания. Он возникает как ограничивающий,
запрещающий принцип. Можно предположить, что
первоначальные (предшествовавшие талиону) отношения между
различными сообществами характеризовались бесконечной
враждебностью (напр., у австралийских аборигенов,
находившихся на догосударственной стадии, различались два вида
вооруженных столкновений: одни из них велись с соблюдением
правил и представляли узаконенную обычаем форму
сведения счетов, кровной мести; другие же не были ограничены
определенными нормами — см.: Народы Австралии и
Океании. М., 1956, с. 190—91.) Талион ставил предел вражде,
требуя строго, по возможности буквально соразмерять
возмездие с полученным ущербом. Тем самым он соединял «своих»
с «чужими», обозначая дистанцию, позволяющую им
сосуществовать и входить в определенные взаимовыгодные
отношения в качестве различных, теперь уже
умеренно-враждебных, общностей.
Талион — типичный социорегулятивный механизм
первобытной эпохи. Для его качественной характеристики
существенное значение имеют следующие особенности: акт возмездия
является ответным действием, он задается внешне, фактом,
характером и размером нанесенного роду оскорбления,
ущерба; способ переживания в случае талиона полностью
совпадает со способом действия, необходимость мести является для
древнего человека не налагаемой извне обязанностью, а
органической страстью души, требующей безусловного
удовлетворения; талион есть выражение коллективной
ответственности, субъектом действия здесь выступает род, отдельные
индивиды являются всего лишь непосредственными
носителями его воли. Талион вошел в историю нравов и оставил
глубокий след в культуре, во-первых, как воплощение
уравнительной справедливости (он, собственно, и представляет
собой распространение внутриобщинного принципа
уравнительной справедливости на отношения между общинами), во-
вторых, как исторически первая форма легитимного насилия
(талион уравнивает родовые общины в их праве защищать себя
и свои интересы силой, нравственную легитимность ему
придает то, что он санкционирует насилие в качестве
ограниченного насилия). Этическая структура талиона получила
отражение в представлениях ранних философов о
справедливости как равном воздаянии (Анаксимандр, пифагорейцы и др.).
Она же стала точкой отсчета первых законодательств.
Талион воплощает исторически первый синкретический тип
регуляции; по мере того, как возникают расхождения между
коллективной волей и индивидуальным выбором, внешними
действиями и внутренними намерениями, появляется
возможность заменять месть выкупом, осуществляется переход от
общинно-варварских форм организации жизни к
государственно-цивилизованным, он расщепляется и
трансформируется, с одной стороны, в принцип уголовной
ответственности, исходящий из того, что наказание является справедливым
в качестве равного возмездия, а с другой стороны, в золотое
правило нравственности. Как специфический обычай
кровной мести в пережиточном виде он сохранился до нашего
времени у народов с сильно выраженными следами
патриархального быта, напр. у северокавказских горцев.
Необычайной живучестью отличается также идея равного возмездия,
которая остается элементом культурно-генетического кода