— И все же, мне неприятно осознавать, что мое общество для тебя противно, — упрямо мотнул я головой.
Полыхнув в эмоциональном плане какой-то термоядерной смесью решимости и горячности, щедро приправленных испугом, Марина подошла ко мне. Сначала она сделала вид, что собирается забрать полотенце, но вместо этого цепко ухватилась за мое запястье.
— Ты чего? — недоуменно воззрился я на красавицу.
— Ты никуда не пойдешь, ясно? — безапелляционным тоном заявила девушка.
— Но почему?
— Потому что мне не нужно, чтоб соседи шушукались о том, как из моей квартиры сбегают голые мужики, так понятно?
Несмотря на отчетливо шутливый подтекст, голос собеседницы звучал глухо и надтреснуто, словно она вот-вот разрыдается.
— И что ты предлагаешь? — осведомился я, еще не догадываясь, к чему она клонит.
Похоже, мой котелок и в самом деле стал плохонько варить. Или, быть может, во всем виноват тот проклятый шепот, что не умолкает ни на мгновение! Я постоянно концентрируюсь на нем, несознательно стараюсь настроиться и разобрать хотя бы одно слово из этого непрекращающегося шелестения. Но куда там… в том потустороннем эфире звучит только сплошная тарабарщина.
— Оставайся, сколько потребуется, — выдернула меня Марина из размышлений. — Без нормальной одежды я тебя все равно никуда не пущу. Да и ключей от твоей квартиры, насколько я понимаю, у тебя нет. Ведь так?
— Ну да…
Получив утвердительный ответ, девушка молча потянула меня в комнату, где чуть ли не насильно усадила на кровать.
— Хочешь, я помогу вытащить нитки? — она провела кончиками пальцев по безобразному шву на плече и даже не дрогнула.
— Буду признателен, если тебе, конечно, не противно этим заниматься.
Маришка удалилась, а затем вернулась, принеся лакированный футляр маникюрного набора. Вооружившись маленькими ножничками и пинцетом, она принялась кропотливо и подчеркнуто бережно обрезать и вытягивать вросшие в плоть нитки.
— Тебе не больно? — обеспокоенно поинтересовалась она после того, как выдернула обрывок стежка с кусочком приросшего мяса.
— Не особо, — равнодушно поведал я. — Последние сорок дней вообще научили меня на все смотреть проще.
— Юра, а как это… — девушка сначала осеклась и замолчала, но потом все же взяла себя в руки. — Как это, умирать?
— Наверное, по-разному, — философски подметил я, расслабленно откинувшись на матраце. — Кому-то везет, и его находит пуля. А кому-то, как мне, приходится запекаться на медленном огне.
— Это… ужасно, — скорбно покачала головой Маришка. — Даже не представляю, через что ты прошел… Прости за мое неуместное любопытство.
— Ничего страшного, ты можешь спрашивать меня, о чем угодно, — подбодрил я собеседницу. — Однажды я умолчал кое о чём, и мы оба знаем, чем это кончилось для нас.
От красавицы повеяло настолько ощутимыми смущением и виной, что я откровенно изумился. Все никак не могу понять, то ли это Марина испытывает такие яркие эмоции, то ли мой дар стал более восприимчивым?
— Насчет того, что произошло, Юр, — едва слышно пролепетала девица, не отрываясь от своего занятия. — Наверное, я должна извиниться. Неправильно было так себя вести и обрубать любые контакты с тобой. Просто… просто мне стало невыносимо страшно от осознания, что ты… один из них.
— Ну а сейчас, когда ты видела, как я выбираюсь из могилы, будто сраный зомби, тебе полегчало? — скривил я губы в саркастичной усмешке.
— Знаешь, вообще-то да. Хоть мне всё еще боязно, — не стала отпираться Марина, — но уже не так. Я ведь все эти дни думала, что потеряла тебя навсегда. А сейчас, у меня будто появился второй шанс. Если ты, конечно, захочешь мне его дать.
Несколько обескураженный тем, что сейчас услышал, я повернул голову и уставился на девушку. Почему-то мне до последнего не верилось, что она сможет принять меня таким, каким я стал. Однако Маришка всеми силами старалась показать мне, что готова попробовать. И хоть она не имела понятия, на что соглашается, ведь я и сам-то еще не успел принять случившееся со мной чудо, но отвергать ее мне не хотелось.
— Только если ты не станешь больше исчезать с радаров без всяких объяснений, — вынес я наконец решение.
— Обещаю, — пухлые губы собеседницы тронула робкая улыбка, и от ее вида мне действительно стало немного лучше.
Кто бы там не стоял за моим воскрешением, бог или дьявол, но я был ему искренне благодарен.
— Скажи, Юра, как давно ты стал инфестатом? — спросила Марина, когда мы сидели на кухне и неспешно прихлебывали чай.
— Несколько лет назад, на войне…
Я ненадолго замолк, погружаясь в воспоминания, кажущиеся кадрами из кино или видениями прошлой жизни. Вроде и не так много времени минуло, но по внутренним ощущениям это случилось со мной целую вечность назад.
— Мы тогда шли колонной от Тегерана и были атакованы из засады. Снаряд влетел прямо в лобовую броню и за секунду убил в десантном отсеке БМП всех, кроме меня. В тот момент я подумал, что тону в черном дыму и пламени, но настоящим оказался только огонь. А тьма… таким было мое первое знакомство с некроэфиром.
— Господи, как страшно… — от лица собеседницы отлила кровь, сделав ее кожу болезненно бледной. — Я… я даже представить себе не могу...
— В каждом из нас дар пробудился после встречи со смертью, — отстраненно вымолвил я. — Видимо, такова наша природа.
Теплая женская ладошка накрыла мою отощавшую руку и ободряюще сжала. Я поднял взгляд на Марину и увидел ее слегка печальные, но притягательно блестящие глаза. В них уже не осталось того страха, который был в первые часы нашей встречи, и это обнадеживало.
— Прежде всего ты человек, Юра, — убежденно произнесла девушка. — Причем, очень хороший. Я знаю это. И не вздумай даже пытаться убедить себя в обратном!
Неопределенно хмыкнув, я опустил голову. В сознании каскадом пронеслись кровавые картины из прошлого. Лица мертвецов, которых я вопреки всем людским и мирозданческим законам поднимал и заставлял идти в бой. Лица перепуганных заложников упырей, которых я убивал, чтобы лишить нежить преимущества в схватке. Лица тех, кто страдал и молил о помощи, когда я проходил мимо, отгородившись от их мучений скорлупой ИК-Б. Все это я совершал, преследуя благие цели, да. Но делало ли меня это хорошим человеком? Не знаю…
К счастью, отвечать Маришке мне не пришлось, потому что в прихожей затрезвонил домофон. Хозяйка тут же подскочила, едва не опрокинув кружку с недопитым чаем, и заспешила к двери.
— Это Ольга Сергеевна! — возбужденно воскликнула она. — Ты уже придумал, что будешь говорить?
— Что-нибудь скажу, — отмахнулся я. — Ты, главное, в комнате ее усади, а то вдруг она тоже в обморок бухнется при виде меня.
— Да-да, я помню… — Марина на ходу нервозно поправила прическу и вышла с кухни.
Дальнейшие несколько минут растянулись для меня в часы. На самом деле, я не думал о том, что скажу маме. Мне просто хотелось ее увидеть и поскорее обрадовать. Поэтому сейчас я лихорадочно перебирал всевозможные варианты объяснений моего воскрешения. Но ничего кроме правды на ум не приходило.
— Мариночка, что у тебя стряслось? — донесся до меня из коридора взволнованный голос матушки. — Я летела к тебе со всех ног!
— Ольга Сергеевна, вы только ничему не удивляйтесь, но это касается Юры…
— Ох, моя хорошая, я так и знала, что ты беременна! Но ты не переживай, кровиночку Юрасика мы примем как собственную! Если хочешь, перебирайся к нам в Подольск. Я тебе ни в чем не откажу, Мариночка, да и с лялькой так проще помогать. А то в Москву каждый раз не накатаешься. О, а у нас ведь родильный дом новый построили! Даже по столичным меркам весьма хороший! Ты еще не думала, где рожать будешь?
От вывертов маминой логики мои брови самовольно полезли на лоб. Почему именно эта версия первой пришла матушке на ум, когда бывшая девушка ее покойного сына внезапно позвонила и очень настойчиво попросила приехать?
— Что?! Нет-нет, Ольга Сергеевна, вы не так все поняли… — залепетала Маришка, сбитая с толку напором мамы. — Я не… не об этом… ладно, давайте зайдем в комнату, и я там все объясню, хорошо?