Поползли различные мистические слухи, щедро приправленные суевериями из южноамериканского фольклора. Одни утверждали, что это демоны вышли на охоту, другие, что духи оскорбились, третьи вообще поминали какое-то дерьмо, вроде древних проклятий. Но к истине, тем не менее, эти фантастические версии никого не приблизили.
— Давай короче, — прервал словоизлияния троицы Изюм, когда они дошли уже до пересказа своих народных страшилок. — Где мне сейчас поменять бабки?
— Я не знаю, чувак, — пожал плечами главарь.
— Мэн, и я не в курсах, — вторил ему приятель.
— Попробуй поискать в Альбукерке, это самый ближайший крупный город, — неожиданно выдал здравую мысль тощий, которому удар в рыло, похоже, качественно прочистил мозги. — Может быть, там еще кто-то и остался из старой гвардии, но здесь тебе точно нечего ловить.
— Альбукерке, говоришь? — Изюм с сомнением посмотрел на далеко не новую, но надраенную до зеркального блеска тачку, вокруг которой копошилась эта троица. — Ну тогда поехали.
— Эй, йо, мужик, не дури! — едва не захныкал лидер банды неудачников. — Бенз почти на нуле, мне бы домой вообще доехать!
— Не ссы, я тебя за свои заправлю. Я же обещал, что в долгу не останусь, сечешь?
Альбукерке оказался просто гигантской деревней, раскинувшейся на сотни квадратных километров. Многоэтажная застройка редкими вкраплениями тут присутствовала только в центре города, а остальную площадь занимали маленькие домики в один-три этажа. А еще тут было чертовски трудно дышать. Проклятая пыль, мелкая, как мука и вездесущая, как сам воздух, забивалась в нос, скрипела на зубах и облепляла тело тонким слоем. За час неспешной прогулки Макс успел покрыться липкой пленкой из собственного пота и грязи, что вызывало неприятный зуд на открытых участках кожи. А вездесущая жара делала его поиски еще более невыносимыми.
— Как только сменяю деньги, сразу же свалю из этого адского пекла! — сердито пообещал себе Изюм, обходя все близлежащие злачные места.
За целый день беглому инквизитору удалось спихнуть всего несколько крупных купюр. Пару сотен взял какой-то уличный меняла, предложив сумму почти в три раза ниже официального курса. Да еще одну банкноту согласился принять в качестве оплаты за проживание владелец мелкого придорожного мотеля. От безысходности бывший спецназовец даже сунулся в отделения мелких банков, пытаясь сбагрить им немного наличности. Но осторожные клерки наотрез отказались брать иностранную валюту, пока не увидят документы клиента. Так Виноградов и ушел оттуда, несолоно хлебавши.
Ближе к вечеру пыльные переулки привели ветерана в какой-то бар, заполненный весьма неопрятной и не внушающей доверия публикой. И там один из пузатых байкеров после недолгих колебаний дал целых двести баксов за четыре купюры достоинством по сотне евро каждая.
Матерясь под нос и проклиная здешние порядки, Макс уже готовился к тому, чтобы двинуть куда-нибудь на запад, в сторону Лас-Вегаса. Уж в столице азартных игр гарантированно найдется серый вариант обменять сразу всю сумму. Но чтобы туда добраться, придется еще немного побродить по этому пыльному захолустью. Вдруг повезет.
Обойдя почти каждого посетителя в баре, но так и не выудив ни у кого нужных сведений, Изюм поплелся на выход. Однако на улице к нему внезапно подошел какой-то совершенно уж мутный тип, который в эмоциональном плане отсвечивал черной зияющей пустотой. Так, обычно, даром воспринимались наглухо обдолбанные наркоманы или… поднятые покойники.
— Могу помочь с твоим вопросом, — с ходу предложил незнакомец.
— Это с каким еще? — недоверчиво воззрился на него инквизитор.
— Ну ты тут целый день отираешься и ищешь, где взять доллары, — пояснил нежданный собеседник. — А я знаю того, кто тебя охотно выручит.
— Ну и кто же он?
— Поехали, я тебя отвезу.
— Ты скажи где, а я уж сам найду.
— Да тут недалеко, это не займет много времени, — не стал откровенничать тип, чем еще больше усилил сомнения ветерана.
— Что-то подозрительно как-то, — скептически вымолвил спецназовец, нащупывая рукоять ракетницы за спиной. — Пожалуй, я откажусь.
— Как знаешь, Максим, он настаивать не будет.
Услыхав собственное имя, Изюм уже не таясь выхватил свое практически декоративное оружие и наставил на незнакомца.
— Откуда ты меня знаешь?! — потребовал ответа инквизитор. — Говори, или табло тебе спалю!
— Гореть это больно, — совершенно равнодушно отметил странный чудак, начисто игнорируя направленный на него ствол. — Но я уже мертв, и меня этим не испугаешь.
После признания о том, что с ним говорит поднятый труп, Макс едва сумел подавить инстинктивное желание спустить курок. Палец самопроизвольно дернулся на крючке, но остановился, так и не дожав до конца.
— Так ты поедешь? — поторопил покойник с принятием решения.
— Ладно, хрен с тобой! — махнул рукой Виноградов, сдаваясь под напором собственного любопытства. — Веди.
Не удостоив россиянина даже кивком головы, мертвяк развернулся на сто восемьдесят градусов и отправился куда-то вглубь дворов. Там он забрался в припаркованный автомобиль, а затем дождался, когда свое место займет и пассажир.
— Почему у тебя такая странная кукла? — спросил спецназовец, обращаясь к инфестату, который управлял этой плотью.
— Я не кукла, — коротко бросил водитель, немигающим взглядом следя за дорогой.
— А кто ты?
— Это философский вопрос, требующий глубокого осмысления.
— Чтоб тебя разорвало… — выругался Макс, устало потирая раскрасневшиеся от пыли глаза.
Совершенно очевидно, что за рулем автомобиля сидел мертвец. Беглый инквизитор без стеснения ощупал его некроэфиром и четко уловил резонанс от чужой энергии смерти. Однако что-то в поведении воскрешенного не давало Изюму покоя. Нечто такое, чего он и сам не мог себе объяснить. Конкретно этот оживленный труп не походил на куклу, явно уступая последней в когнитивных способностях. Но и от умертвия водитель отличался более чем разительно. Эти неуклюжие куски мяса с управлением собственными конечностями справлялись с превеликим трудом, что уж говорить о таком сложном и требующем концентрации занятии, как езда на авто! Так спецназовец и ломал голову над всеми этими странностями, пока недокукла не остановила транспорт где-то за городом и не сообщила, что они прибыли.
Выбравшись из салона на прохладный ночной воздух, Макс осмотрелся, прикинув, что отсюда до самого Альбукерке никак не меньше пары десятков километров. Глубоко вздохнув, ветеран переложил ракетницу в передний карман штанов и отправился следом за покойником, который повел гостя к небольшому домику, одиноко торчащему посреди пустыни. Виноградов подошел к дверям, покосился еще раз на неживого сопровождающего, а потом решительно дернул за ручку.
Внутри спецназовца встретил полумрак, разгоняемый светом простецкой настольной лампы, забитые всякой всячиной офисные шкафы и самый обычный письменный стол, за которым восседал… нет-нет-нет… не может быть!
— Здравствуй, Третий… — от звуков этого давно позабытого голоса внутри Макса все сжалось, будто он ухнул в бездонный обрыв. — Не ожидал тебя встретить на этих землях.
А Изюм стоял, ни жив ни мертв, и никак не мог заставить себя раскрыть рот. Пожалуй, ему понадобилось не меньше минуты, чтобы совладать с собой. Но после длительной паузы инквизитор все же смог вымолвить:
— Поверь, Аид, я удивлен побольше твоего…[1]
Конец третьей книги.
[1] О знакомстве Аида и Макса, а также о превращении московского шоумена-спиритуалиста в самую одиозную фигуру новейшей истории, именем которой пугают и детей, и взрослых, читайте в моем цикле книг «О чем молчат могилы».