К более высоким переходным формам относят между прочим расу Chancelade, о которой Тэстю написана целая монография и которую Лябуш называет Homo priscus. Эту расу антропологи считают продуктом развития Pith. Neanderthalensis, так как у нее тот же крепкий скелет, тот же небольшой рост (1,6 м), происходящий от коротких ног, та же объемистая голова, а кроме того полная аналогия с питекантропом в устройстве зубов, костей и других деталей организма, сравнительно с этим последним, более объемистым и вообще более человеческим, а соответственно с ним изменилась и верхняя челюсть. Но с другой стороны, Homo priscus находится в ближайшем родстве с высшей из дилювиальных длинноголовых рас, Кроманьонской, которую Лябуш называет Homo spilaeus. Эта последняя раса имеет уже высокий рост (1,8 м), длинные ноги, более длинную голову с наклонностью выступания спереди и сзади и с менее массивным скелетом.
Относительно неолитических черепов Вирхов выразился следующим образом: «Интерес к доисторической Европе увеличился с тех пор, как убедились в ошибочности мнений, будто первобытной культуре должны соответствовать люди с низшей физической организацией. На самом деле, однако, в физическом строении этих древних жителей озер (свайных построек) нет ничего такого, что указывало бы на низкую организацию; напротив, мы должны признать, что они были плоть от плоти нашей и кровь от нашей крови. Прекрасные овернские черепа могут с честью фигурировать среди черепов культурных народов, по своей вместимости, форме и деталям организации они могут быть поставлены наряду с лучшими черепами арийской расы».
В том же духе говорит и Колльман: «Пещерные находки заставили думать, что первобытные европейцы принадлежали к совершенной дикой коренной расе, за которой последовали более совершенные, более благородные волны, уничтожавшие предыдущих. Такое предположение, естественно, но оно ложно. Не все то верно, что кажется простым. Первые поселенцы (так называет автор людей неолитического века) стояли, правда, на более никой ступени культуры, но они не были низко стоящей расой. Здесь смешиваются две совершенно различные веши. Это простительная ошибка, в которую легко было впасть в первом периоде развития антропологии, но теперь пора уже отрешиться от нее».
Со своей стороны и Ранке о скелетах Карманьонской расы замечает, что они говорят нам о рослой, сильной, почти атлетической расе. Черепа весьма характерны, они велики, во всех отношениях прекрасно развиты и по размерам своим, выпуклости и емкости превосходят даже средние размеры современных французов. Вместо обезьяноподобного создания, первобытный обитатель Европы оказывается совершенно иным: многочисленные представители Карманьонской расы принадлежат к высокоразвитому «замечательно красивому» типу. Вместо мозга, стоящего на низкой полуживотной ступени, как этого требовала, по-видимому, теория постепенного развития человечества, Брока нашел при сравнении развития мозга или емкости черепа нынешних обитателей Франции и представителей прежних эпох, следующий ряд цифр. (Из этих цифр мы возьмем только две, как наиболее характерные):
Доисторический череп из стоянки Солютрэ – 1615 куб. см.
Череп современных парижан – 1558 куб. см.
Отсюда видно, что древние доисторические обитатели Франции «по размерам мозга превосходили нынешних французов». Во всяком случае, заключает Ранке, «мозг древних не уступал нашему».
Емкость черепа швейцарцев свайного периода – 1558 куб. см.
То же швейцарцев современных – 1377куб. см.
Наконец, Ляпуж дает следующую любопытную таблицу емкости черепов:
Pitecantropus erektus – 1000 куб. см.
Pithecantropus Neanderthalensis – 1200 куб. см.
Средний современный европеец – 1565 куб. см.
Homo priscus – 1710 куб. см.
Последняя из приведенных цифр сама по себе очень велика, но есть еще крайний больший предел емкости черепа, до которого доходил дилювиальный человек, так как у расы Trechere емкость достигала даже до 1925 куб. см.
«Вирхов, – говорит Ранке, – справедливо указал, что напрасно мы так высокомерно взираем на древнейших предков наших. В подтверждение этого, Вирхов приводит наблюдение, что у обитателей швейцарских свайных построек доисторического периода средняя величина головного мозга оказывается не только не меньше, но даже больше, чем у нынешних обитателей тех же местностей».
Элизе Реклю выражается в таком же духе: «Является вопрос, не достигла ли раса Кроманьон в некоторых отношениях кульминационного пункта культурного развития, по крайней мере, по отношению к искусству, все позднейшие поколения неолитического века представляют собою период полного регресса. Ничто, во всяком случае, не доказывает, чтобы в развитии человечества наблюдается постоянный прогресс в смысле увеличения головного мозга и формы черепа. Очень вероятно даже, что замечалось как раз обратное. Вопреки общераспространенному мнению, объем черепа с палеолитического времени не увеличился совершенно. Большинство ископаемых черепов по своей емкости превосходит средние современные черепа».
Итак, антропологические данные емкости человеческих черепов приводят нас к заключению, что вместе с переходом питекантропа из состояния животного в человеческое череп его увеличился к неолитическому веку с 1000 или 1200 до 1700-1900 куб. см, а затем к нашему времени снова уменьшился в среднем до 1500 куб. см. Следовательно, мы, европейцы, по емкости черепа в среднем понизились сравнительно с человеком ново-каменного века и занимаем как раз средину между ним и питекантропом. Значит, с неолитического века мы шли не вперед, а назад. Может ли это быть в виду существования закона прогресса, ввиду наших несомненных успехов в науке?
Очевидно, может, если нас к тому приводят факты. Но верны ли самые факты? И действительно ли умственные силы человека пропорциональны емкости его черепа?
За правильность приводимых нами антропологических измерений ручаются такие научные авторитеты как Вирхов, Колльман, Брока, Ранке и др. Факт понижения емкости черепа у современных европейцев сравнительно с таковою же у ископаемых троглодитов вовсе не новость для науки. О нем упоминает еще Дарвин в своих сочинениях как о «непонятном» явлении. Брока разъяснил его тем, что «средняя величина емкости черепа у цивилизованных народов должна несколько уменьшиться, вследствие сохранения значительного числа личностей слабых умом и телом, которые у дикарей гибнут». Хотя объяснение это до крайности слабо, но им удовольствовались все ученые, не исключая и Дарвина. Если Брока приравнивает людей неолитического века к дикарям, то почему же у современных дикарей средний показатель емкости черепа оказывается меньше, чем у европейцев – 1511 куб. см, у американских индейцев – 1426 и у австралийцев – 1341.
Что касается пропорциональности между емкостью черепа и умственной силой, то Дарвин говорит об этом следующее: «Убеждение, что у человека существует связь между объемом мозга и степенью умственных способностей, основывается на сравнении черепов диких и цивилизованных рас, древних и новейших народов, равно как на аналогиях всего ряда позвоночных.
2. СЛЕДЫ ГЕНИАЛЬНОСТИ ПЕРВОБЫТНОГО ЧЕЛОВЕКА
Современная теория постепенного развития. Ее заблуждения. Начало скотоводства и земледелия. Мегалитические постройки. Материальные изобретения древнего человека: ткацкий станок, добывание огня и металлургия. Произведения духовного творчества. Невозможность бессознательного коллективного творчества. Предания о ледниковом периоде. Первобытная теория происхождения человека. Понятие о мире бактерий. Медицинские сведения доисторического человека. Расселение человека по островам океанов.