Удивившись этому фактору, я перевёл взгляд на Монаха и первое что услышал так это:
— Если будешь так открыто пялиться, то они тебе глаза вырежут. Иди к стойке и жди меня там, — он развернулся и зашагал к задней двери, предварительно сдав автомат громиле на входе. Рюкзак он кинул возле меня. Сперва мне хотелось узнать, что же он там носит, но потом, поймав на себе взгляд весёлой компании в углу и их же дружный хохот, я передумал. Явно они говорили обо мне. Да я и сам знал что выгляжу необычно, хотя бы даже из-за того что весь в крови и в изодранном костюме.
Я повернулся к бармену. Тот оторвался от бутылок и посмотрел на меня, то ли вопрошающим, то ли умоляющим взглядом. Я мысленно понял его взгляд и спросил:
— Где?
В ответ он ткнул пальцем куда-то в сторону выхода. Приглядевшись, я увидел возле лотка, куда Монах положил оружие, небольшую дверь. Встав, я медленно зашагал к этой двери, слегка перекошенной, без ручки. Дверь держалась на тряпке, зажатой меж дверью и проёмом. Оригинально конечно, но не прочно.
Попытавшись толкнуть дверь, внутрь я уронил тряпку и вновь услышал дружный хохот сзади. Выругавшись про себя, я поднял тряпку и зашёл в помещение. Конечно, я был жутко удивлён. Я был готов увидеть тут антисанитарию, но не в такой же степени!
Комната раньше была белой, но сейчас она приобрела серо-чёрный оттенок и кое-где побелка просто исчезла. На полу были простые доски, сколоченные по типу тех, что у барной стойки. Только эти с проломом возле раковины (старой, ещё советской наверно)и громоздкой, на удивление белой ванны. В общем, не обращая внимания на превратившийся в непонятно что туалет, тут можно было почувствовать цивилизацию. Не сильно, но можно.
Я прислонился спиной к более или менее чистой поверхности стены и закрыл глаза. Этого мне хотелось сейчас больше всего. Я держался. Держался изо всех сил. А для чего? Не могу сказать. События, прошедшие за последние несколько часов навсегда изменят моё понятие о людях. Демидов. Он меня предал. Не только меня, ещё и Эдика. Я тяжело вздохнул. Эдик… жаль его. Я давно его знал. Так нелепо погиб. Хотя почему нелепо? Он защищал меня, а сам погиб. За это я буду его уважать и помнить.
Ладно. Потом буду думать. Сейчас надо смыть кровь с костюма, да освежиться. Интересно, а вода у них хоть нормальная?
— Пить что будешь? — бармен прищурился, уставившись на меня.
— А что есть?
— Три сорта пива и водка. Что будешь? Ты кстати кто такой? Не видел я тебя раньше, — он взял бокал и стал его неторопливо протирать серой тряпкой.
— Водки. Сто грамм. А! — я махнул рукой — Нет! Давай двести, — взбрело мне что-то в голову. Захотелось выпить. От расстройства? Скорее всего.
Он улыбнулся и повернулся ко мне спиной, откупоривая бутылку водки. Открыв, он поставил её возле меня в знак того, что если, мол, хочешь, то наливай ещё. Потом он удалился за стаканом. Я повернулся к громиле, который с любопытством оглядывал меня, не переставая жевать консервы из банки, стоящей перед ним.
Я посмотрел в его глаза. Полностью безразличные и даже от чего-то глупые. Нелепые для такого грозного человека. Он смотрел мне в ответ. На секунду он оторвался от еды и глупо посмотрел мне в глаза. Он ждал. Чего? Ждал того, что я сдамся. Но нет! Я смотрел и упорно или упёрто не отводил взгляд. Так прошло всего-навсего тридцать секунд, но, казалось, прошло намного больше.