— Да, — выдохнула я.
Тиз закричала, зовя нескольких женщин в помощь и взяла меня за руку, ведя в пещеру.
Айрэ без единого слова последовал за мной.
Пока мы дошли до шкур в пещере, меня пронзили две сильнейшие схватки.
Для Тиз этого было достаточно, чтобы понять, когда настанут потуги. Она повернулась к Айрэ.
— Айрэ уходит.
Айрэ нахмурился, с беспокойством переглядываясь между мной и мамой.
— Айрэ останется—прохрипела я.
Тиз покачала головой.
— Айрэ — самец. Потомство для самок. Айрэ уходит.
Вместо ответа Тиз, я потянулась и взяла руку Айрэ.
Айрэ с удивлением смотрел на наши сцепленные руки, когда я, в очередном приступе боли, крепко сжала их.
— Нет. Айрэ останется.Поддержка Мирты. —сказала мама. Тиз сдалась.
Я слабо улыбнулась.
— Айрэ останется, — сказала я, — мне нужны Тиз, Цинна и Айрэ.
Тиз выглядела немного растерянной.
Мужчины в племени не должны были принимать участие в родах.
Она привела меня в заднюю часть пещеры, где не было никаких шкур,только плотные кожи застилали чистый пол пещеры.
Я так долго тянула, что лишнего времени не осталось.
Я легла на кожи, как сказала мне Тиз и почти сразу почувствовала сильное желание тужиться, что и сделала. Было ужасно больно, но я была в странном оцепенении, когда не могла испытывать конкретные ощущения или совершать действия. До появления головки первого ребёнка прошло совсем немного времени, а затем Тиз подхватила его, чтобы вытащить полностью.
—Самец.
Ребёнок был здоров: я поняла это по улыбкам на лицах Тиз и Айрэ. Мама взяла на руки сына.
На меня нахлынула новая волна боли и Тиз приняла следующего ребёнка.
—Самочка.
Прежде чем передать детей Айрэ, они вместе обтёрли их. Такие маленькие.... крошечные...
Неделю спустя, я была в нашей уютной пещере, на шкурах удобно подпёртая со всех сторон подушками из шкур, и кормила грудью своих малышей.
Детки были розовые и громкие, и оказались гораздо крупнее, чем ожидала Тиз. Все родились здоровыми и были очень хорошо развиты для двойни. Не было оснований предполагать, что они не выживут.
Скоро детям нужно будет дать имена.
Малышка была жадной маленькой девочкой: её крошечный рот сосал, изредка в нетерпении упуская молоко по подбородку.
Сыночек, как будущий защитник, сурово сопел под второй грудью.
Я подняла голову и увидела, что Айрэ входит в пещеру и направляется к нам. Был полдень. Женщины часто кормили детей грудью на поляне, но мне легче было кормить, когда поблизости не было десятков заинтересованных глаз. Айрэ, улыбаясь, опустился и сел рядом.
— Хорошо?
— Хорошо — ответила я, свободной рукой поглаживая детский лобик. Чувствуя себя необыкновенно легко, я потянулась к Айрэ, довольная, принимая поцелуй.
— Голодные— сказал Айрэ, слегка приглушив голос, наблюдая за детьми.
Я рассмеялась.
— Да, — я наклонила голову и поправила руку, чтобы слегка поцеловать сына в лобик. — Голодные, как Айрэ.
Расслабленно сидя в кольце его рук, прижавшись спиной к его груди, я поменяла положение, чтобы детки могли сосать свободно.
Несколько минут мы сидели в тишине, за исключением нескольких раздавшихся булькающих звуков и досадных возмущений дочери.
Наконец я выразила вопрос, которым задавалась последнюю неделю.
— Айрэ рад потомству?
Вопрос явно удивил Айрэ. Он рывком повернул ко мне голову.
— Айрэ рад потомству? — снова спросила я, делая больший акцент на последнем слове, чтобы удостовериться, что он понимает, о чем я спрашиваю.
Я знала, что чувствует Айрэ. Но это было не общество Федерации, и Айрэ мало говорил мне о чувствах.
— Да, — пробормотал он. — Айрэ рад.
— Я рада— я снова погладила шелковистые волосики кончиками пальцев. Наш сын, вступив в половую зрелость, уже не оставит это племя. Дочь тоже останется с нами.