Я открыла глаза. Сначала я увидела всплеск чего-то солнечного, с оранжевыми завихрениями. Это была аура Криса. Голова разболелась от обилия цвета вокруг него, и я усилием воли заглушила непонятно откуда взявшееся второе зрение. Оно не исчезло совсем. Я все еще видела и яркий солнечный свет, и всплески других энергий, плывущих по воздуху, но сквозь него я уже могла различать лица и привычные человеческие предметы. Как будто в каком-то графическом редакторе я наложила одну картинку на другую и у одной из них уменьшила непрозрачность. Как ни странно, это вообще не повлияло на качество зрения, наоборот, я даже как будто стала видеть в тысячу раз лучше.
Крис с изумленным лицом проводил взглядом утекающую через стену разноцветную энергию, а потом повернулся лицом ко мне.
— Кендис! — радостно воскликнул он. — Ты очнулась! Что это было? — шепотом вдруг спросил он.
— Ты о чем? — не поняла я.
— О стеклянном человеке, который только что прошел через стену, — быстро шепнул он и замолк.
Еще до того, как я повернула голову, я знала, что увижу Нелли, сестру Ансона. Она была все так же одета в запачканное фальшивой кровью платье, вокруг нее сгущалась аура спокойного земляного оттенка, хотя в глубине, прямо у сердца, я видела кровавые вкрапления боли — в прошлом у нее была какая-то неприятная история, которая до сих пор ее мучает. Края были каменистые, но с трещинами — ее спокойствие рушится. Она в тревоге, ей не нравится происходящее. Я могла бы еще долго изучать Нелли и понимать все новые и новые вещи о ней, но девушка заговорила со мной, и мне пришлось сосредоточиться на своих человеческих пяти чувствах.
— Ты Кендис, да? — спросила она. — Как ты себя чувствуешь?
— Чувствую себя… странно, — задумавшись, заключила я.
— Странно? — подняла брови Нелли. — В каком смысле странно? Что-то болит? Голова кружится?
Голова действительно кружилась, но скорее от обилия информации, поступающей в меня. Трейси была раздражена происходящим и хотела отправиться на поиски кого-то важного. Локи был занят тем, что поглаживал Трейси по спине и заглядывал в ее декольте, испытывая желание взять ее прямо сейчас. Стив радовался, что я очнулась. Нелли была обеспокоена тем, что Лора и Ансон до сих пор не вернулись. А Крис… едва мое сознание коснулось его, как парень вдруг занервничал, солнечная аура пошла рябью, я вдруг увидела, как его личная энергия заметалась, как будто пытаясь убежать от меня. Его мысли стало невозможно прочитать: он перескакивал с одного на другое, не успевая на чем-то сосредоточиться достаточно надолго, чтобы это оставило след.
Растерявшись от этого, я невпопад брякнула:
— Сейчас Лора и Ансон придут. И с ними еще кто-то.
Не успели остальные спросить, откуда я это знаю, как дверь отъехала в сторону, и в комнату вошли Лора, Ансон и какая-то светловолосая девушка в костюме женщины-кошки. Все только рты открыли.
— Чего вы на меня так уставились? — женщина-кошка приняла это на свой счет. — Да, я не успела переодеться после карнавала. Можно подумать, вы успели.
— Ансон…, — начала Нелли. — Кто это? И где Миранда?
Я прикусила губу, чтобы снова не выдать, что я все знаю, и Ансон сообщил за меня:
— В лазарете мы встретили коллегу Миранды Френсиса и его девушку Хейли…
— Вовсе я не его девушка, — возразила Хейли. — Мы просто тусовались вместе, когда это все произошло. Он даже имени моего не помнит, — обиженно добавила она.
— В общем, оказалось, что Френсис держит у себя веспера в качестве домашнего питомца…
— Кого? — не понял Стив.
— Зверь такой, — пояснила Нелли. — По сути, маленький вампир — питается кровью. Очень опасен. И что, Френсис держит такого у себя?
— Ага, совсем с ума сошел, — кивнул Ансон. — Он ни за что не хотел бросать его одного, так что они с Мирандой отправились к нему в комнату, чтобы забрать его.
— Нам только веспера для полного счастья не хватало, — тяжело вздохнула Нелли.
Я же с любопытством разглядывала Ансона и Лору. Теперь, когда я могла видеть недоступные глазу вещи, я видела, сколько любви вертится вокруг них. Красные вкрапления у Ансона были расположены по всей его глубокой синей ауре — он был влюблен с головы до ног. А вот у Лоры красный цвет был запрятан за толстым слоем персикового — свои чувства она скрывала или, скорее, отказывалась признаваться даже самой себе, что они у нее есть. И я не думала, что в данном случае имеется в виду Дэнни. Поискав в ней Дэнни, я обнаружила, что этот красный цвет настолько потемнел, что почти стал коричневым: чувства почти угасли, и думала она о нем скорее по привычке, чем по какой-то другой причине. Я недовольно нахмурилась: мне такое было непонятно. Но говорить ничего не стала, потому что это явно личная тема разговора.