Я устало помотала головой и отложила фрукт в сторону. Мои отношения с Крисом сложны и своеобразны, и мне не стоит сравнивать себя с Лорой. И к чему сейчас думать о том, что, может, произойдет, а, может, и не произойдет в будущем? Сейчас я люблю его, и он рядом, хоть и опять пытается от меня закрыться. Я никому не позволю причинить ему вред. Я полетела в этот чертов тур из-за него. А остальное неважно.
— Ну что ты молчишь, Кендис? — голос Лоры скатился до отчаянного шепота. — Скажи что-нибудь.
— Что сказать… твои чувства к Дэнни почти угасли. Ты думаешь о нем по привычке, но на самом деле ты не хочешь быть с ним. Прости, но это правда, — мой голос тоже был тихим и грустным.
Я не смотрела на Лору, но поняла, что она плачет. Она чувствовала себя предательницей. Я не знала, как ей помочь.
— Что же мне делать, Кендис? — утерев слезы, спросила она.
— Я не знаю. Прости, но я просто не знаю, — грустно вздохнула я, отгоняя от себя неприятные мысли. — Я пойду спать. Попробуй тоже вздремнуть… Может, на свежую голову чего и придумается, — и я встала со стула.
Огрызок фрукта так и остался лежать на столе.
Из моего рта вырывался пар. Небо было тускло-серым. Даже в теплой куртке я мерзла. Холод колол маленькими иголками мои руки, ноги потихоньку начинали содрогаться. Поскорее бы дойти уже до дома. Черт бы побрал эти уроки японского. Может, сказаться больной на недельку? А то очень уж не хочется в такую погоду лишний раз выползать из дома…
Я быстро шла по улице, стремясь побыстрее преодолеть расстояние, когда в моих ушах зазвенела рок-мелодия. Я улыбнулась. Именно эту песню играл Крис, когда мы впервые встретились, и именно она стояла на звонке его номера. А еще она была моей любимой. Запустив руку в карман, я одним прикосновением ответила на вызов.
— Да? — спросила я.
— Кендис! — в наушниках зазвучал мой самый любимый голос на свете. — Как дела?
— Хорошо, — выдохнула я. А разве могло быть иначе, когда он позвонил? — А у тебя как?
— Тоже, — тут голос Криса стал смущенным. — Слушай, я, наверное, не смогу прийти к тебе сегодня…
— Почему? — мне хотелось, чтобы мой голос не звучал так расстроенно, но я ничего не могла поделать. А я-то так надеялась…
— Ну… у меня тут дела кое-какие образовались…
Врет. Ясное дело, врет. За полтора года я успела изучить его с ног до головы и всегда могла сказать, когда он врет. Что, опять пришло время меня сторониться?..
— Ну, ладно, — тоскливо протянула я. А что еще я могла сказать? — Позвони или напиши, как освободишься.
— Ага, конечно. Ну, пока тогда, — и он повесил трубку.
— Пока, — выдохнула я в воздух.
Дома я первым делом настроила температуру потеплее, а потом достала из сумки палм и вышла в интернет. По традиции, первое, куда я захожу — это страница Криса в твиттере. Обычно он редко там пишет, так что я была готова уже перейти на сайт с аниме и найти какой-нибудь мульт посмотреть, как вдруг мое внимание привлекла сегодняшняя запись. Она была сделана всего полчаса назад. В твите красовалась фотография Криса. Он стоял в Гайд-парке в темно-желтой куртке и черных брюках, а какая-то русоволосая невысокая девушка целовала его в щеку. Его рука лежала у нее на талии. И подпись: «гуляем с любимой (целующий смайлик)».
Мои пальцы затряслись, и палм упал мне на колени. Боль из моих отмерзших рук резко перекочевала в сердце. Легким отчаянно не хватало воздуха. Кажется, я только что погрузилась на дно моря.
Так вот какие у него дела…
— Итак, Винтроп, — начал президент, усаживаясь во главе стола Совета Безопасности. — Что же сейчас происходит на планете? Расскажите все, что знаете.
Единственные выжившие три члена Совета недоверчиво смотрели на него, а Маривонн… что-то кольнуло повара в сердце. Его любимая села на стул рядом с Вилсоном, и его рука властно притянула ее к себе. Девушка не сопротивлялась.
«Так вот оно, значит, как» — мрачно подумал Вин и спросил:
— Вы ели мой торт?
Все посмотрели на него, как на слабоумного. Маривонн растерянно накрутила локон на палец и переспросила:
— Какой еще торт?
— Ну, черный, в форме сферы, я приготовил его на карнавал, — пояснил Вин.
— Простите, конечно, но… вы в своем уме? — осторожно спросил Вилсон. — При чем тут ваш торт?