— Слушайте, вы зря меня схватили! — попытался по-другому Вин. — Может, я и не минор, но я тоже участвую в вашем плане. Разве вам Ева не рассказывала? Я поставлял вам металл из заброшенных рудников!
— Ох, какой ты глупый, — вздохнул мужчина, его державший. — Может, ты не в курсе, но мы прекрасно можем читать твои мысли и знаем, что, хоть ты нам и помогал, по-настоящему на нашей стороне ты никогда не был. И сейчас ты лишь пытаешься спасти ее, — он показал в сторону Маривонн.
Услышавший это Вин словно окаменел. Как так, все это время Ева копалась у него в голове? Но почему же она тогда не помешала ему впустить волков в Хэллоуин? Он думал, что только магнуры на такое способны… А разве им не должно было мешать силовое поле? Возможно, именно поэтому ему разрешили его отключить?
— Вы мне врете! — заявил Вин. — Раз так, то почему я до сих пор жив?
— Ну, ты же не знал, что мы знаем, — заметил мужчина. — А металл нам действительно был нужен.
Маривонн чувствовала, что земля выскальзывает у нее из-под ног. О том, что эти существа могут читать мысли, Вин не предупреждал. Отчаяние готово было захлестнуть ее с головой. К тому же она, кажется, поняла, откуда знала второго мужчину. Видела пару раз в свой прошлый прилет на Тимор, вот только он тогда был моложе.
— Вы фельдмаршал Оливер Лэрд, да? — она вперила испытующий взгляд во второго мужчину.
Вин в шоке на него уставился. Он и не подозревал, что фельдмаршал может тоже оказаться минором, и теперь не понимал, как он мог этого не заметить. Он слышал, конечно, что Ева говорила, что часть правительства была на ее стороне, но он и не подозревал, что именно она имеет в виду. Ну, по крайней мере, это объясняло, почему военные ничего не сделали, чтобы предотвратить начавшийся на планете кошмар.
— Да, вы все поняли правильно, — холодно улыбнулся Тревис. — Вот только Оливер последний, кто остался на этой планете из военных. Остальных мы убили.
— Не может быть! — выдохнул Вин, окончательно теряя надежду на спасение.
— Может быть, — сказал Оливер. — Так что ваш глупый президент может не пытаться найти кого-то из них — все мертвы.
— Кстати, что нам делать с президентом? — спросил Тревис, продолжая держать брыкающуюся Маривонн. — Заберем и его тоже, или пусть там сидит?
И в этот момент мертвую тишину коридора нарушили тяжелые, грузные шаги. Маривонн осознала, что они сильно отличались от шагов Тревиса и Оливера — те явно были наполовину людьми и ступали тихо, а вот тот, кто к ним приближался, имел внутри себя металлический скелет. Холодок пробежал по спине Маривонн, когда она осознала, что прямо сейчас к ним приближается мертвый человек. Неужели их с Вином хотят превратить в таких же?
— На этот счет можете не беспокоиться — все миноры давно нашли себе тела, — ответил на невысказанный вопрос Оливер.
Тревис направил свет фонаря в ту сторону коридора, откуда слышались шаги, позволяя Маривонн разглядеть приближающегося к ним мертвеца. Сначала был виден лишь силуэт вдалеке, и девушка вспомнила, как впервые увидела их тогда, в подвале, вместе с Вилсоном. Она вспомнила тот страх, охвативший ее в те минуты. К ее горлу подкатила тошнота. Конечно же, она знала того человека, который взирал на нее сейчас мертвыми глазами. Это был Кельвин. Вернее то, что от него осталось, с кем-то другим внутри.
Однако удержать язык она не могла, потому пораженно выдохнула:
— Кельвин…
— Уже не он, — голос физика был необычайно холодным и равнодушным, отчего у девушки мурашки побежали по коже.
Теперь Маривонн видела разницу между минорами, слившимися с людьми, и настоящим мертвецом. Хоть Тревис и Оливер и казались холодными и равнодушными, все-таки в них осталось что-то человеческое — они пытались шутить, сохранили человеческие интонации и предпочитали говорить вслух. Кельвин же явно был мертвецом — кожа была бледна, как бывает у трупа, лицо вообще ничего не выражало, какие-либо интонации в голосе отсутствовали, и, похоже, он что-то мысленно передавал телохранителю и фельдмаршалу — выражение их лиц говорило о том, что они внимательно слушали. Кроме того, инстинкт девушки вопил о том, что это противоестественно, и что она должна бежать отсюда со всех ног. Ах, если бы она могла…