Страшные догадки, как вороны, кружили у него в голове, но у Криса не было ни сил, ни желания все это обдумывать, поэтому он лишь вяло от них отмахивался. Совершенно растерянный, Крис перевел взгляд наверх. Как всегда, над планетой висела бездонная чернота.
— Ладно, пора возвращаться в колонию, пока нас не хватились, — поспешил вставить Вин. Крис с подозрением посмотрел на него. — И, пожалуйста, никому не говорите, что ходили за периметр. В лагере происходят страшные вещи, и я не хочу, чтобы следующей жертвой стали вы. Кто много знает, тот долго не живет.
— Ладно, пока что оставим это. Я слишком устал, — проворчал Стив. — Мы будем молчать, но не думайте, что мы об этом забыли. Вы что-то знаете про сферу и про псов. И я вам не доверяю, хоть вы и спасли нас.
— Пусть так, — кивнул Вин. — Кто-нибудь может донести Кендис до лагеря? У меня слишком много вещей в рюкзаке, я не могу ее взять.
Стив сказал:
— Я возьму.
Осторожно, боясь резким движением потревожить девушку, парень поднял Кендис на руки. Она никак не отреагировала на его прикосновения и даже не проснулась. Убедившись, что все готовы, Вин повел их к колонии.
— Опять твой Крис, — недовольно проворчала мама, не отрывая взгляда от палма, в который вбивала новости о моде в свой блог. — Ты хоть о чем-нибудь еще думаешь, кроме него? Куда поступать будешь, например?
— Мама, — недовольно протянула я, соля суп. — Его только выписали. Ты можешь с ним быть помягче?
— Конечно, могу. Просто мне не нравится, как ты убиваешься из-за парня, которому ты безразлична. Он не любит тебя, понимаешь?
— И что? — накрыв кастрюлю крышкой, я села на стул. Слышать это было неприятно, но я не подавала виду.
— А то, что…
По дому полилась нежная кантри-мелодия, и я подскочила.
— Крис пришел, — я не смогла сдержать улыбки. — Последишь за супом?
— Послежу, — недовольно буркнула мама, отложила палм и подошла к плите.
Я поправила волосы, убедилась, что макияж не размазался, и поспешила к входной двери. Я коснулась ее ладонью, и она отъехала в стену. Яркое летнее солнце залило всю прихожую и засверкало на металлических поверхностях. Я прикрыла глаза ладонью, так как снова забыла про линзы, и из-под нее увидела Криса. Он стал как будто еще худее, хотя я даже не знала, что такое возможно. На нем были серая футболка и короткие шорты. Несмотря на неделю в больнице, его кожу покрывал аккуратный загар, в отличие от моей, которая по-прежнему оставалась бела, как снег. Если бы не белое платье с разрезами, можно было бы подумать, что розового цвета в моей коже отродясь не водилось. Я не сдержала радостной улыбки и сказала:
— Привет.
Крис посмотрел на меня пронзительными голубыми глазами.
— Привет, — сказал он своим восхитительным голосом, и по моему телу пробежала дрожь. Все слова мамы забылись, забылись и те недели, что я провела в одиночестве, мучительно стараясь не помереть от душевной боли. После долгой-долгой ночи наконец-то начался рассвет, и я снова увидела, до чего красочен этот мир. Я увидела, что небо голубое, а трава зеленая, а вовсе не серая, как мне казалось в разлуке. И все стало так просто. Так легко. И так понятно.
— Зайдешь? — спросила я.
— Конечно, — и Крис зашел в мой дом, а вместе с тем и в мою жизнь.
Глава 10
Когда я открыла глаза, то обнаружила, что лежу в своей комнате в главном здании Тимора. На мне был теплый свитер и зимние штаны, также я была накрыта голубым шерстяным одеялом, видимо, от этого мне было так жарко. В термическое окно пробивался яркий свет двух Альф Центавр. Похоже, на Тиморе было утро. Что же произошло? Вспомнить, чем закончился вчерашний день, удавалось смутно, ведь только что во сне я снова была на Земле и видела Криса…
— Крис! — воскликнула я и резко села, вдруг вспомнив.
— Что? — раздался знакомый голос.
Отвернувшись от окна, я вдруг увидела, что на длинном голубом стуле из незнакомого мне материала, похожего на металл, сидел мой самый любимый человек на свете.