30. Песня.
Мужской голос:
Лиловый ангел
и пьяненькая психея
играли по нотам
от низких тонов хмелея -
о, будьте красивы,
о, не будьте жестоки,
душа мёртвой
красавицы томноокой.
Женский голос:
О, не изменяй печали,
в ней оставайся пьяным,
о, пошлость любви и смерти
вечером слишком ранним.
О, сумерки - тьмы час лишний,
ночь всех ночей длиннее,
конца края ей не сыщешь,
тянется цепенея.
Оба вместе:
О, гибель моя - обоих
нас - и кого-то третьим
мы пригласим с собою,
ревностью, страхом встретим.
О, обаянье смерти...
Кто еще, сколько терпит...
31.
Ах, бедный Павел, стоило ли, а,
страдать или любить, писать и править,
чтоб кто-то под похабную музычку
так спел. Был голос хрипл, был сорван голос
не этою ли самой песней. Я
смотрел - нет явно ты не выдавала
смятения, но песню узнавала,
певичка на меня в упор смотрела,
как будто что сказать, узнать хотела.
32.
А между тем переменился тон,
Марина успокоилась. Взялась
за разговор, за дело осторожно,
по-лисьему, с подходцами, тебе
шептала о разделе, о размене,
о справедливости, о долгих спорах
судебных - что процесс, то разоренье,
но почему-то ни полслова о
армейской взятке. Слишком малый куш
с тебя две сотни. Ты не поддавалась
И раньше ты была скупа на жалость.
33. Ирина.
Не знала, что так будет. Никогда
я не претендовала, но приму
дар искренний и скорбный - деньги мне
нужны, делиться я не собираюсь,
разбогатеть на горе не стеснюсь.
34. Ирина.
Мне надо денег, денег, много денег,
уеду из страны. - Ты что Ириша? -
Уеду хоть в Прибалтику, когда
не хватит на нормальную Европу,
уеду к черту, к дьяволу - Что так -
Как надоело всё... - И муж дурак?..
35.
Окончилось собранье наше тише,
чем можно было думать - разошлись
не поздно и не рано. Показалось
мне или так и было, ты смотрела
с немного меньшей злобой на меня,
чем до этого вечера. И мне
так стало жутко, как в кошмарном сне.
36.
Я думал, всё прикидывал, казалось,
мне - что-то ускользает от меня,
какая-то подробность - малый смысл,
куски в мозаике не так сошлись -
точнее - с силой вдавленные в плоть
существованья выпирают, горб
топорщит неуместная картинка
и ты на ней ох, как нехороша.
Попробуем по-новой, не спеша.
37.
Да что я знаю - факты, факты, факты -
во-первых что? - в тот вечер ты была
у Паши, я нашел твой телефон,
я скрыл улику, я споткнулся, ловко
за пазуху запрятал, я проверил
историю звонков, когда ему
звонила.
Ты могла пойти в тюрьму.
38.
Вы говорили ровно пять минут
в семь вечера, а он часу в десятом
повесился - эксперты так нам время
определили смерти. Значит, вы
в семь созвонились, ты пришла, наверно,
не ранее восьми туда-сюда,
беседа, то да это - дальше что
убийство? - вероятно. В ноль пятнадцать
звонок с домашнего.
Ты телефон искала
и не найдя его паниковала.
39.
Я шёл, я брёл чуть пьяный, мысли бились
всё об одном и том же, прирастали
подробностями, бледные неслись
как снег зимой метельный, жёсткий, колкий,
их не остановить, мне плохо, плохо
от них. Потом в метро спустились вы,
стоял, не покрывая головы,
смотрел вам вслед, тебя подозревая,
побрел домой, шатаясь и зевая,
упал, как мертвый на диван, уснул,
мне снился ровный, надоевший гул.
40.
В тот вечер я не придумал
важного ничего,
среди дыма, чада, шума
думается легко,
но бесполезно - вставши
утром - я зол, тверёз
по новому за вчерашний
анализ засел всерьёз -
доводы, факты, факты
прикидывал - почему
мстишь нам - любила? - как-то
не верится никому
знавшему тебя - денег
ради? - пойди узнай
что в завещаньях - где нет
тебе, а где через край.
41.
Да...
Две остальные смерти,
связанные с тобой,
непохоже случились - где ты
в жуткой ночи пустой
парижской - арабка - хули,
я представлю ствол
в нежных руках, три пули
и он уж не так тяжол.
Бегом по подворотням
спасаешься ствол и нож
скидываешь, в исподнем
ладишь к трупу крепёж.
Здесь всё неточно, смутно,
в тех двух еще смутней
случаях - почему ты
не становишься мне ясней?
42.
Ты точно была у Паши
вечером, а с утра
крик, визг истошен страшен -
Пашу нашла сестра.
Стоп. Как она проникла
в квартиру, когда ключей
не было - мы привыкли
чуть свысока о ней
дурочке жалкой думать,
что при таких делах
удобно ей - позже сумму
спрашивала - в рублях
двести тыщ - так хотела,
чтоб знал я - она бедна,
но нет интереса к смерти
брата - моя вина,
что не расспросил подробно...
43.
Я долго бы прикидывал, судил
о том, о сем, запутывался дальше -
но телефон, но завещанье, но
Марина. Остальные два убийства
ей точно не нужны. Анализ плох,
я не специалист, но разве кто
в такие обстоятельства попавший -
специалист? Я так бы забавлялся
и по сей день - кого ни лень, ни жаль
подозревая, мучаясь вдвойне,
то ревностью, то страхом переменно,
что для меня вполне обыкновенно.
44.
Своих прогулок долгих и неспешных
урок окончив, я спешил домой,
дождь собирался зимний, что в Москве
уже почти-что норма, ветер выл
как душу выдувая - смерть была
близка и очевидна - это нервы
шалили так - я разглядел вдали
знакомый облик, неужели призрак,
из мрака в мрак скользяща тень - кто ты
явившийся из нижней преисподней
и почему ты именно сегодня.
45.
Илья.
Как? Ты? Живой?
Прохоров.
А с чего умирать мне?
Илья.
Да слухи ходили,
будто в Париже тебя арабчонок какой-то подрезал.
Прохоров.
На смерть?
Илья.
О чем и толкую.
Прохоров.
А я, вишь, живой прохлаждаюсь
скоро неделю в Москве. Надоело.
Илья.
Так выпьем.
Прохоров.
Пожалуй.
Илья.
Пива?
Прохоров.
Чего посерьёзней бы.
Илья.
Знаю местечко.
Прохоров.
Веди, бля,
друга, Вергилий.
Пошли от Тверской во дворы, где дешевле.
46.
Илья.
Так ты всерьёз и надолго в Париже?
Прохоров.
С концами уехал.
Я и сюда прилетел на день, два да застрял с оформленьем
нудных бумаг по квартире. А то б и не свиделись вовсе.
Ты всё такой малохольный как был...
Илья.
А скажи, покушенье
было.
Прохоров.
Какое к чертям покушенье. Отняли бумажник,
я бы их всех, но был с дамой, пришлось аккуратничать.
Илья.
То есть
ран никаких? Ни увечий, опасностей?