Благо соседка баба Клава помогла. Все началось с того, что внук к ней повадился с компанией лоботрясов захаживать. Все подчистую сожрут у старушки, пенсию отберут, и как ей выживать? Не смогла я допустить такого безобразия. Пришлось вмешаться. Провести беседу с показательной поркой внука. И у бабушки началась счастливая старость. А взамен она меня, как котенка, учила уму-разуму.
Пробовала я работать учителем физкультуры. Сколько школ сменила – не счесть. Везде одно – работай, а зарплату через полгода. Про тренерскую работу и речи не велось. Там и вовсе оплату не обещали.
Примерно через год объявился Валерка. Тоже из наших, но, как оказалось, он быстрее меня смекнул что к чему. Подался в КГБ, хорошо себя зарекомендовал, в чем-то поучаствовал, и ему полковничьи погоны практически в первый год легли на плечи.
Вот он и пристроил меня на тренерскую работу к себе в контору. Ее потом переименовали в ФСБ. Одно хорошо, там до последнего хранили традиции и опыт поколений. Не дали развалить такую машину. А с приходом Путина мы и вовсе вернули себе былую славу.
Как я оказалась здесь, в этом мире? Самонадеянность подвела. Переходила дорогу по зебре. Все по правилам. В суматошной Москве иначе нельзя. И тут черный внедорожник. Музыка орет, как на концерте, дым валит в открытые окна, из люка пьяные девицы высовываются. Мне бы ускориться, так ведь нет! Мое право! Моя земля! А им похрен на правила дорожного движения. Удар, темень – и вот я здесь.
Глава 3
Спасла меня только тренированная годами выдержка и тетка Ванда. Меня ведь соперники не зря прозвали «тихой Аннушкой». Все началось с первых тренировок, когда тренер Александр Семенович при всех меня отчитал:
– Ты и так баба, чего орешь при броске?
Жестко, но доходчиво. А весь спорт такой.
С тех пор я ни разу не пикнула на ковре. Руки ломали, суставы выворачивали – ни звука. Характер такой. Так и закрепилась кличка.
Дальше – больше. За границей рот держи на замке. Хоть с кем, потому что ты представляешь великую страну. Не дай бог показать необразованность или не так освятить событие. Поэтому интервью давали тренер и люди в штатском. А я привыкла молчать и улыбаться в объективы камер.
Вот и здесь – сжала зубы до боли и только слушала и делала все, что тетка Ванда скажет.
Вообще-то она мне не тетка. Когда мама моя, вернее, этого тела, да неважно сейчас, умерла, тетка Ванда по-соседки пожалела сироту и взяла к себе. Про отца моего слыхом не слыхала. Рассказывала лишь, что не видела возле моей матушки мужиков. Никогда.
А после мора ей повезло попасть поварихой в богатый дом. Ну и меня за собой потащила. Я и котлы чищу, и воду таскаю, и мусор выношу. Все на мне. Но зато сытая жизнь.
Для слуг здесь отдельно не готовят – много чести. Они доедают все, что остается от трапезы хозяев. Я когда первый раз увидела, как дерутся за обглоданную кость, волосы дыбом встали. Сначала вообще выходила из кухни на то время, как объедки приносят. Не хотела смотреть на это скотство.
Тетка Ванда заметила и стала откладывать нам двоим еду. Хозяевам положит, и мне ложку-две каши, или овощей тушеных с дичью, или кусок лепешки оставит со стаканом молока. А как все слуги наедятся отходов да разойдутся, мы с ней вместе садились в уголок передохнуть и подкрепиться.
Если она и заметила перемены во мне, то ни о чем не спрашивала. А другим до меня и дела не было.
Так мы и жили, пока сегодня меня не позвали к хозяевам. Впервые за месяц, что я в этом мире. Конечно, сердце ёкнуло. Зачем? Неужели Дузанек все же пожаловался? Ноги вырву и в реку выброшу!
– Ты с хозяевами не спорь. Не зыркай, как на меня и других. Больше кланяйся, да глаза в пол опусти. Так и стой, – наставляла тетка Ванда.
Она лично вызвалась меня проводить до хозяйских покоев, и пока мы шли темными коридорами, продолжала меня поучать. А возле самих дверей обняла и помолилась Пресвятой Деве о заступничестве за меня.
Я не без трепета шагнула впервые на хозяйскую половину. Здесь все иначе. Огромный зал с высокими потолками. Под ногами ковер, правда, прожженный в нескольких местах.
Большой стол, на нем несколько подсвечников с зажженными свечами. А за столом сидят двое. Хозяин, его я знаю. Видела, как садился верхом на лошадь. И незнакомец – о ужас! – в коричневой сутане. Храмовник! Только не это!
Тетка Ванда и сама их опасалась, и мне велела держаться подальше от них. Потому как они наряду с королевской волей имеют право казнить и миловать. За что? Был бы человек – а повод найдется.
Глава 4