Едва храм опустел, кто-то из братьев потянул меня на ужин.
Совсем молодой парень, долговязый, с длинными руками и худым телом, а на лицо подросток. Как он оказался среди храмовников?
– Так тебя не разместили? – он посмотрел на мой мешок.
– Это продукты. Хочу отдать на общую кухню.
– Давай помогу нести. Меня брат Альбо зовут. А ты зачем в наших местах? Нет, мы все тебе рады, просто у нас после того, как плат Пресвятой Девы не вернули… в общем люди перестали посещать эти места.
– Да, мне рассказывали эту историю. А почему так вышло?
Ну правда. Получается, свои у своих экспроприировали и не отдают.
– На все воля Пресвятой Девы. Так отче Киприано говорит. А еще велит молиться, чтобы Пресвятая Дева показала нам на деву.
– Какую деву? – я совсем запуталась.
– Деву, что поможет вернуть плат.
Все таки они все немного не от мира сего. Или я настолько далека от религии, что понять не в силах. Да и не мое это дело. Я тут человек временный. Дайте только устроиться, а там мне не до них будет. Но я рада таким соседям на своей земле.
Пожалуй, после тетки Ванды они единственные проявили ко мне доброту и участие. Запомню это и постараюсь помочь в будущем.
Брат Альбо привел меня в просторное помещение. Здесь с комфортом, не толкаясь локтями, за П-образным столом могли бы разместиться человек пятьдесят, а занято меньше трети мест.
Вообще, здесь во всем чувствовался размах и величие. Нет, и сейчас все выглядело очень роскошно и свежо, но вместе с тем немного странно. Видно, что храм новый, богатый, ухоженный. Повсюду золочение, росписи, картины. Но для кого это все?
Прихожан десяток да двадцать монахов? А ведь такую махину содержать нужно. Одних дров на отопление не напасешься. А свечи? А еду где они берут?
Брат Альбо показал мне, куда садится. Место оказалось рядом с остальными. Это так непривычно. Думала, меня попросят пересесть за отдельный стол.
Сам же он отнес мой мешок в приоткрытую дверь. А из нее вышли двое храмовников и поставили чан на соседний стол. Там они раскладывали кашу по тарелкам и ставили перед каждым храмовником.
На отдельных тарелках на столе уже лежали лепешки, лук, чеснок, сыр, стояли кувшины, бокалы. Я припомнила, что ела последний раз утром, и порадовалась такому обилию. Но еще больше порадовалась, попробовав знатную кашу-размазню, сваренную на молоке. Откуда оно у монахов? Сами держат скотину или прихожане угощают?
Ели все молча, а когда из кувшинов разлили кому молоко, кому травяной чай, пустились в разговоры.
Отец Киприано рассказывал последние новости из города. Все разговоры так или иначе сводились к таинственному плату.
– Говорил с самим кардиналом Орги. Тот выслушал меня с почтением, покачал головой и обещал помочь.
При этом все храмовники обратили свои взгляды на меня. Чего это они?
– Пришлось задержаться. Как будто не пускало нас в дорогу. Оказалось – Аннушку ждали. А как она объявилась, так все сразу и наладилось.
Ну, здесь понятно, почему вновь на меня все оглянулись.
После плотного ужина глаза слипались сами собой. Но отче Киприано отозвал меня в сторонку.
– Ты зачем через забор лезла? Тетка Дроля тебя видела и заподозрила в воровстве.
Вот где у людей логика? Стала бы я после кражи идти в храм и ждать, пока она на меня нажалуется?
Примерно так я и выдала храмовнику. А потом объяснилась, почему, собственно, такое вышло.
– Ну-ну. Я так ей и ответил. Ты вот что, верхом-то ездить умеешь?
Опять у старичка заскок, да? При чем тут это?
– Сама нет, но один раз меня подвозили. Мы вдвоем на коне сидели.
– Надо бы тебе научиться. Пресвятая Дева может призвать тебя в помощь, а ты и не умеешь. Я попрошу брата Тосну, чтобы завтра начал с тобой заниматься.
Чем дальше, тем непонятнее. Вообще-то, в планах у меня было выучиться верховой езде. Но чтобы прямо завтра, да с благословения храмовника… Странное дело.
С другой стороны, тратиться не придется. И все под боком. Прямо в руки идет. Глупо отказываться.
– Хорошо, отче Киприано. Завтра же начну учиться.
– Вот и славно. Ступай отдыхать с Пресвятой Девой, – положил он мне ладонь на голову.
– Брат Альбо, – позвал он подростка-мужчину, что привел меня сюда, – проводи Аннушку в ее келью. Да следи, чтобы она дорогу запомнила. А завтра встретишь утром и проводишь сюда. И если попросит о чем Аннушка – поможешь ей. Такое у тебя послушание.
В ответ молодой храмовник склонил голову и встал рядом со мной.
– Брат Альбо, мне бы воды и корыто, чтобы перед сном помыться да в чистое переодеться, – идя вслед за провожатым, выразила я свою главную просьбу.