За мыслями едва не пропустила начинающийся рассвет. Просто в кромешной темноте появились очертания окна. Пора. «Повезло тебе, храмовник». Обернулась на прощание в сторону коридора, и по стеночке начала спускаться.
Количество ступеней запомнила, когда поднималась сюда. Поэтому до первого этажа дошла быстро. Затем по коридору до дверей в храм.
Дверь открывала медленно, чтобы не создавать шум. Но они все равно немного скрипели.
Первым делом дошла до входных дверей. И все время молилась, только бы они не были закрыты на замок. Еще днем, обследуя их заметила мощный засов. К нему сейчас и устремились все мои надежды.
Нашупала его рукой – задвинут. Затем медленно, слишком медленно я вытаскивала задвижку. А когда все получилось толкнула дверь – и она поддалась. Пресвятая Дева!
Оставила ее чуть приоткрытой и отправилась за платом. Окна уже различимо выделялись светом на фоне темных стен. Надо спешить.
Вытянула из-за пояса заготовленную тряпочку. Подошла вплотную к святыне. И тут послышался раскатистый храп со стороны стены. Вздрогнула от неожиданности и замерла на месте. Храп продолжался.
Чего это я? Мне такое сопровождение только на руку.
Накрыла плат своей тряпкой, свернула в комок, сунула за пазуху, прижала ладонью к телу и рванула на выход.
Глава 31
Сердце выпрыгивало из груди. Его удары отчетливо раздавались в ушах, и если бы не громогласный храп храмовника, я могла бы разбудить весь монастырь.
А дальше предстояло трудное. Я согнулась калачом, одну руку закинула за спину, и медленно, изображая старого, уставшего монаха, двинулась в противоположную от нужной сторону. Темнота уже начинала рассеиваться, на площади открывались первые лавки, возле них сновали торговцы. Никто не обратил внимание на одинокого храмовника, идущего куда-то в рассветном сумраке. Но сколько мне это стоило сил! Не побежать сломя голову.
Доковыляла и юркнула в ближайшую улицу. Прибавила ходу, запетляла по подворотням, разбегаются напуганные мной крысы, но никого из людей нет.
Остановилась. Стянула с себя сутану, свернула, да и прижала к боку рукой. Прошла немного вперед, затаилась, слушая не идет ли кто, после чего уже другой дорогой вернулась на площадь возле храма. Это единственная короткая дорога, которую знаю. А при мне сейчас значительная святыня, поэтому лишний шум не к чему. Да и на драку не настроена. Нужно словно мышь выскользнуть из Калии.
На площади стало немного оживленее, но я не оглядываясь по сторонам топала к городским воротам. Очень надеясь, что мои коллеги успели занять очередь пораньше, чтобы поскорее выскользнуть из возможной ловушки.
Пока дошла, уже совсем рассвело. Ворота только открыли, а возле них уже толчая.
И тут послышался набат. Нет. Это не призыв на молитву, это именно крик колоколов о помощи, тревога.
Я усиленно выглядывала своих, подходя все ближе, пока не услышала знакомый голос:
– Аннушка. Ну наконец-то. Мы с ночи очередь держим. Иди за мной.
Бад, он действительно стоял в конце очереди, оперевшись плечом на стену дома и выглядывал меня.
Как же я ему обрадовалась! Не одна!
Практически бегом, расталкивая народ и ругаясь, добежали до помощников Бада, тот только им свистнул и помчались дальше, к воротам. Оказалось, что храмовники заняли места в очереди несколько раз. Какая быстрее подойдет к моему возвращению – той и воспользуемся.
Набат не умолкал.
– Праздник что-ли какой у храмовников? – переговаривались в очереди, но тем не менее, паники никакой не было.
Наконец мы добежали до своих. Сзади подтянулись дружки Бада, они вели наших лошадей.
Встретилась глазами с братом Тосной и улыбнувшись, еле заметно кивнула.
– Да я уже знаю. – перевел он взгляд в сторону городской площади, где располагался храм.
Вскоре мы миновали городские ворота, и запрыгнув в седла бросились наутек. Свобода! У нас получилось! Справедливость восторжествовала, и святыня возвращается на свое законное место. И новые хлопоты обрушатся на голову судьи.
Я поминутно прижимала руку к груди и вскоре попросила притормозить.
– Не могу больше. Брат Тосна, возьмите к себе плат. – соскочила с лошади, подошла к нему вплотную, ну и что, оттого что народ снует по дороге туда и обратно? Достала комок и предала ему.
– Пресвятая Дева! – со слезами на глазах принял он ценность и развернув, едва не расплакался.
После чего аккуратно сложил, и поместил в мешочек, а тот привязал к поясу.