А вот тетка Ванда – это золотая сокровищница жизненных знаний. Кроме того, она «рукастая». Все умеет, со всем справляется. Я ее постепенно буду подводить к тому, чтобы придумала, чем нам заняться в свободной жизни.
Деревни – это хорошо. Но забирать последнее у крестьян – не мой путь. Поэтому я вспоминала свою жизнь и отчаянно думала, думала. Продуктовый магазинчик открыть? Выставить красиво товар, чтобы руки сами тянулись его купить. Почему бы и нет?
А может, кафешку? Печь пироги тетка умеет. Будем продавать порционно с травяными взварами. Но здесь надо выбрать место подходящее, проходное. А какие у нас земли – мы пока не знаем. Добраться бы побыстрей.
– Ну что, пойдем навстречу новой жизни? – подбодрила я тетку.
А то она испуганно прижимала к себе наш мешок и озиралась по сторонам.
– Страшно мне. У хозяина все спокойно и размеренно. А как оно впереди?
– Хуже уж точно не будет.
И уверенно зашагала прочь. Солнце еще высоко. Нам надо ускориться и найти ночлег у людей.
Глава 7
– Скажи, Ванда, как добираться будем? И как узнать куда?
– То надо до города, Салм он называется. Полдня пешего пути до него. Там и справимся, куда дальше путь держать.
– До ночи не поспеем, – я подняла лицо к небу, наблюдая, как клонится к закату солнце.
– Не поспеем, – согласилась Ванда.
– И где ночевать будем?
– Так у сына моего. Ты и его позабыла?
Время от времени она устраивала проверки, все надеялась, что память ко мне вернется.
– Забыла, Ванда.
– Я почему к хозяину-то подалась… Мирко, сынок, значит, мой старшой жену в дом привел. А при нем же еще две младшие дочки мои. Теснота, шум. Вот я и надумала взять тебя да пойти к хозяину прислуживать. Считай, на два рта меньше, может, изловчится он да приданое сестрам справит. Без приданого не возьмут. Так и останутся в девках. А в девках, это, считай, как монашеньки. Ни дитя своего на руки взять, ни мужнину рубаху понюхать. Плохо это. Лучше уж сразу в монастырь. Но и там не все гладко. Говорят, монахи только богачам рады, те приходят вместе с деньгами. А от простых нос воротят. Да и далеко тот монастырь, ехать надо…
– Подожди, тетка Ванда. Потом про дочерей.
Она у меня болтушка. Как откроет рот, так и рассказывает до самого сна и про тех, и про других, все истории от сотворения мира вспомнит.
– Куда нам идти? Дорогу к сыну показывай. Надо засветло дойти.
– Так мы ведь по ней и идем. Сейчас спустимся до речки, перейдем по мосточку, затем развилка будет. Налево – это в сторону храмовников. Монастырь они себе там построили. Богатый. Говорят, святынька у них там хранится…
– Тетка Ванда, потом про святыньку. На развилке-то куда нам?
– Прямо, потому что направо не надо. Там лес плохой. Лихие люди его облюбовали. Марка недавно рассказывала, что ее тетка сплетничала, будто на соседского барона в том лесу напали. Охрана разбежалась, он один отбивался. Да куда ему одному супротив пяти. Ограбили, карету с лошадьми отобрали, еле сам ноги унес. А ведь наш-то говорил ему, чтобы верхом ездил. Карета словно манок для разбойников. Вот, помню, случай был…
И она пустилась рассказывать. Ну, пусть болтает, главное я узнала. Ночлег у нас будет безопасный да и сытный. Хоть похлебкой на воде, да покормят. Путников вообще уважают. Это я из рассказов тетки поняла. Стараются разместить получше и обязательно накормить. Такие вот правила.
– …Да не устояла она перед соблазнителем и поддалась на уговоры. А когда жених-то вернулся, так и выгнал ее. Она камень на шею повязала да утопилась в речке от горя. А жених на другой женился, и ладно так стали они жить.
Тетка Ванда заканчивала очередную душещипательную историю.
– Ванда, а у сына твоего телега есть? Или как нам до Салма-то добраться? Одним идти боязно.
– Зачем телегу-то гонять? – искренне удивилась она. – Сами пойдем, с обозом. В нем хорошо. Монету заплати, и хошь, как богачка, на телеге едь, только головой по сторонам крути. Но мы-то пешком, конечно, пойдем. Так дешевле выйдет. Вот помню, я…
– Подожди. Расскажи про обоз и деньги.
– А чего про деньги говорить, у тебя же целое состояние.
– А сколько стоит проезд в обозе?
– Десять медных с носа. Но это если по-богатому. А самой идти, то пять.