Когда джип останавливается, меня выволакивают наружу и сдирают с головы мешок. Я щурюсь от яркого света - заходящее солнце бьёт прямо в глаза, и в первые секунды я не могу ничего разглядеть. Но через несколько мгновений зрение возвращается, и я вижу перед собой большой промышленный комплекс.
Он выглядит очень современным, новым, и мы остановились прямо на его парковке. Территория огорожена высоким забором, по верху которого пущена колючая проволока перед проходой – боевой джип с пулемётом в люке крыши, пятёрка охранников.
Серьёзное место… Что это, интересно?
- Шагай, - командует один из мордоворотов, толкая меня в спину.
Нас пропускают без проблем, и здоровяки ведут меня по чистой территории с высаженными ровными рядами деревьями, подстриженными газонами и скамейками. Тут целый городок. Своя проезжая часть, по которой катаются гружёные грузовики, свои тротуары, по которым гуляют сотрудники в спецовках. Свои административные здания, в окнах которых я вижу смеющихся, спорящих и просто задумчивых людей. Свои производственные цеха, откуда слышен шум и куда заезжают те самые грузовики.
Меня ведут в небольшую каморку, где заставляют переодеться в спецовку. На вопросы, зачем это нужно, никто не отвечает, и когда я решаю заартачиться, один из здоровяков чётким ударом ломает мне нос.
- Ах ты тварь! – выплёвываю я кровавый сгусток – огроменный кулачище зацепил и губу, раскроив её, - Убью тебя первым!
Ещё один удар отправляет меня в нокаут. Очухиваюсь от отвратительного резкого запаха, и человек в халате целителя убирает ватку от моего носа. Часто моргаю, и понимаю, что спецовку на меня всё-таки нацепили – видимо, пока лежал в отключке…
- Пришёл в себя, - сообщает он моим, одинаковым на лица конвоирам, - Нос и губу я ему починил.
- Спасибо, - кивает один из здоровяков, - А где фотограф, не знаете?
- Я здесь!
В каморку, на полу которой я всё ещё лежу, врывается худощавый парнишка в толстенных очках. На его шее две камеры – фото и видео, а за спиной – рюкзак, к которому примотан штатив и какая-то хрень для освещения.
- Задерживаешься, - хмурится второй здоровяк, Фёдор Ярославович тебе не за прогулы платит.
- Простите, парни, мне только сообщили, что вы приехали.
- Пошли, - меня рыком поднимают на ноги, - И если не хочешь проблем – делай, что говорят. Магии в тебе ноль, мы знаем. А в рукопашке… - Он ухмыляется, демонстрируя идеальные зубы, - тебе ловить нечего.
- Пошёл ты на@#$, умник, - скалюсь я, - Избивай, я тебе подчиняться не собираюсь смерд… А-А-А-А!!!
Когда тебе ломают руку – это очень больно. А когда её ломают, и держат в изогнутом состоянии, заставляя терпеть боль… Это куда больнее… Я падаю в обморок от болевого шока, но меня снова приводят в чувство. И снова – тот же самый целитель тем же самым вонючим средством.
- Аккуратный ты, Коля, - он с улыбкой качает головой, - Прям как по линейке сломал, срастить никакого труда не составило.
- Так опыт богатый, - усмехается мой мучитель, - Ты погоди пока, не уходи. Ну что, парень, - Это он уже мне, - Будешь делать что велят, или продолжим развлекаться?
- И…
- Что?
- Иди к козе в трещину, - шепчу я ругательство, услышанное у Вити.
- Эх, - здоровяк вздыхает, - Трудный ты какой-то… Мазохист, что ли? Ладно, сам напросился…
Он обходит меня, примеряется и заносит ногу. А следом я слышу противный хруст и чувствую, как ногу простреливает невероятная боль…
Глава 2
Неделя.
Целая неделя ломания костей, вырывания ногтей, кромсания тела, избиений, увечий и других вещей, которые в Преисподней я сам и мои подчинённые практиковали на низших. О-о-о, у нас был богатый опыт вызывать страх через боль... Очевидно, что Радищев передал часть этого опыта своим слугам на Земле.
Судя по мастерству его подчинённых, Фёдор Ярославович легко мог быть одним из моих палачей… Надо бы при случае узнать его имя.
Меня истязают долго и со вкусом, держа наготове двух целителей, залечивающих раны. А всё потом, что я не желаю подчиняться мерзким людишкам! Не желаю видеть самодовольные ухмылки черни, понявшей, что они могут делать с боярином и магом всё, что им только вздумается! Не желаю делать то, что они от меня требуют!
Но артачусь я потому, что хочу как можно скорее поговорить с Радищевым. Мне нечего обсуждать с его шавками, а вот с самим Фёдором побеседовать следует побыстрее...
Впрочем, складывается впечатление, что он дал меня своим слугам поиграться. Чёртовы садисты… Я уж было начал думать, что при всех интригах, тёрках между кланами, извращениях в сети и преступлениях на улицах больших городов, на Земле правит балом цивилизованное общество…