Впрочем, ждать приходится недолго – за спиной хлопает входная дверь, раздаётся звук шагов, и я слышу голос Радищева:
- Свободен, Добер. Я позову, как будет нужно.
- Конечно, господин.
Снова звук шагов, и хлопок двери. Я чуть поворачиваю голову, чувствую, как шипы рабского ошейника впиваются в кожу, сильнее, чем обычно, и слежу взглядом за Радищевым, который обходит меня.
Он выглядит… Отлично, нельзя этого не признать. Всё та же идеальная причёска, гладко выбритое лицо, как с иголочки, серый костюм в полоску и мерзкая ухмылка, которая меня бесит с первой секунды нашего знакомства…
- Ну здравствуй, Демид… Или скажешь, как тебя зовут на самом деле?
- Предпочитаю земное обращение.
- Что ж… Пока… Будь по-твоему. Я слышал, ты не слишком хорошо спелся с моими людьми?
- Им бы манерам поучиться, Федя, - скалюсь я, - А то только кулаками махать горазды. Принесли бы мне сырного супа, шашлычков, глядишь – и договорились бы. Да и ты тоже хорош - даже не представился... По-настоящему.
- Остряк, - Радищев улыбается в ответ, и даже не думает называть своё истинное имя, - Значит, на контакт идти не желаешь?
- Отчего же? – я изображаю удивление, - Просто не хочу говорить о серьёзных вещах с низшими. Ты ведь за этим приехал?
- Догадливый, - Фёдор прогуливается передо мной взад-вперёд, достаёт из кармана пиджака дорогой, позолоченный портсгар, вытаскивает оттуда сигарету. Щелкает пальцами, подкуривает её и с наслаждением затягивается, - Впрочем, это я понял и по твоим действиям.
- Польщён.
- Заткнись, - коротко бросает он, - У нас с тобой тут не светская беседа… Демид. Теперь ты – мой раб. И я тебя могу хоть на лоскуты порезать – никто мне и слова не скажет. Я не обязан предоставлять никому никаких отчётов о том, что с тобой случилось. Не обязан рассказывать ни князю, ни уж, тем более, журналистам, о том, как тебе живётся под моей пятой.
- И потому велел нащёлкать кучу фоток, в каких замечательных условиях содержится твой единственный раб? Мелковато, Федя.
- Это всего лишь страховка. Да и к тому же… Ты решил показать зубы.
- И материалов для прессы наклепать не получилось? – усмехаюсь я.
Радищев после этих слов громко и искренне смеётся, достаёт из кармана смартфон, экран которого раскладывается в широкую книжку, открывает на нём галерею и показывает мне. Я с изумлением узнаю себя – за станком, в столовой, в комнате, слушающим инструктаж, общающимся с работниками каких-то цехов.
А вот и видеоролики… С производства… С уборки территории… Даже интервью есть!
«-… Мне… Стыдно, что я так оболгал Фёдора Ярославовича… Аристарх Высоцкий закрутил всю эту схему и вовлёк меня в неё, а я… На меня какое-то помутнение будто нашло… Я послушал его и оказался втянут в лживую интригу… Всё, что произошло, теперь будто скрыто в тумане…»
- Как тебе? – Радищев останавливает запись и убирает смартфон в карман, - Над текстом, пожалуй, стоит поработать, но согласись – изображение получилось невероятно качественным.
- Как ты это сделал? Графика?
- Да какой там, - весело усмехается Радищев, - Нейросети. Сейчас у всех есть к ним свободный доступ, а уж если имеешь моё влияние, получить серьёзные разработки «не для всех» можно по щечку пальцев.
- Значит, будешь всем говорить, как мне хорошо живётся? Как я раскаиваюсь и работаю на одном из твоих предприятий?
- Не считай меня дураком. Всё это нужно мне всего лишь в качестве страховки, на случай… Непредвиденных обстоятельств. На самом деле ты же понимаешь, что мне вовсе невыгодно, чтобы о тебе вспоминали. Чем быстрее забудут Демида Орлова – тем быстрее ты лишишься поддержки. Тем меньше к тебе будет поступать эфира, и тем меньше ты мне доставишь проблем. Всё просто.
- Да уж, план отличный. Надёжный, мать его, как швейцарские часы.
- Рад, что ты оценил. Но вся эта светская болтовня меня утомила. Моё время, как ты понимаешь, очень ценно, так что давай перейдём сразу к делу.
- И в чём оно заключается?
- Я хочу знать - кто ты на самом деле, Демид Орлов? Кто та тварь, что заняла тела подростка из бесперспективного рода и начала игру, которую не смогла вытянуть?
Внутри у меня всё холодеет. Радищев перешёл к самой сути нашего разговора. А я оказался перед дилеммой – либо сказать правду (и окончательно умереть после этого), либо попытаться извернуться…
Но за всю неделю я не придумал ни одного варианта, как это можно сделать! Точнее, придумал, но без личной беседы с Радищевым выбрать даже один из них было просто невозможно… А теперь... Теперь приходится решать очень быстро.
- Ты только что назвал моё имя.
Фёдор вздыхает, подходит вплотную, и наклоняется надо мной.