В той же новелле рисуются испанцы на юге Италии. Испанская монархия в ту пору грезила о мировой державе, попирая своей пятой половину Европы. Что представляло собой господство испанской монархии, мы знаем по истории Нидерландов. И все-таки оно было предметом славы и гордости испанского дворянства, рупором которого столько раз бывал Лопе. Но здесь, описывая поединок между двумя испанцами, Лопе, упоминая о сбежавшихся на шум местных жителях, говорит - и это не вызвано развитием сюжета - "о той опасности, которая грозит испанцам во всей Европе со стороны толпы", то есть о народной ненависти к ним.
Всем известно, какое большое место занимала в быту и идеологии испанского дворянства XVI в., а еще более - театра эпохи, проблема оскорбленной чести мужа и его мести за нее. Известно и то, какое внимание ей уделил Лопе де Вега. Отношение его к этой проблеме слишком сложно, чтобы быть исчерпанным здесь. Признаем, однако, что, в отличие от Кальдерона, Лопе более сочувствовал счастливому любовнику, нежели обманутому мужу. Но нигде и никогда он не доходил до тех мыслей, какие мы находим в его "Благоразумной мести". Здесь рассказана история любви глубокой и верной, но не завершившейся браком лишь по вине случайных обстоятельств. Когда любящие после разлуки встречаются снова, старая любовь оживает, но к этому времени героиня оказывается выданной замуж за человека, внешне вполне достойного, но ей совершенно безразличного. Узнав об их тайных отношениях, муж решает отомстить за свою честь. Но он мстит "благоразумно" - то есть так, чтобы, с одной стороны, при этом самому не пострадать, ответив перед законом, а с другой стороны, уничтожить не только "виновных", но и всех без исключения соучастников или свидетелей их встреч.
Словно для того, чтобы относительно его собственного мнения о судьбе обманутого мужа не оставалось неясности, Лопе от себя говорит: "Я всегда считал, что пятно на чести оскорбленного никогда не может быть смыто кровью того, кто его оскорбил, ибо то, что уже произошло, не может больше не быть, и безумие воображать, что, убив оскорбителя, можно снять с себя оскорбление: ведь на самом деле оскорбленный остается со своим оскорблением, тогда как наказанный умирает, и оскорбленный, удовлетворив порыв своей мести, не может восстановить свою честь, которая, чтобы быть безупречной, должна быть обязательно незапятнанной..." В XVII в. так мыслить мог только писатель, который на пути к высокой человечности освободился от многих сословных предрассудков своего времени.
Несмотря на то что четыре новеллы стоят особняком в творчестве Лопе де Беги, они позволяют глубже и по-новому познать мировоззрение великого испанского драматурга.
З. И. Плавскин
А. А. Смирнов, ученый и литератор
Публикуемый перевод новелл великого испанского писателя-гуманиста Лопе де Веги - одна из последних работ известного советского ученого и литератора Александра Александровича Смирнова (1883-1962), вся долгая жизнь которого была посвящена изучению и пропаганде выдающихся достижений передовой культуры Западной Европы.
Юношей пришел А. А. Смирнов в начале нынешнего столетия на романо-германское отделение историко-филологического факультета Петербургского университета. Ему посчастливилось: учителями А. А. Смирнова стали выдающийся русский ученый, академик А. Н. Веселовский, и его ближайшие ученики - исследователь испанской культуры профессор Д. К. Петров, профессор Ф. А. Браун и тогда еще приват-доцент, а впоследствии академик В. Ф. Шишмарев, приобщившие юношу к германской и романской филологии. Уже в студенческие годы, усиленно изучая языки и литературу Западной Европы.
А. А. Смирнов с особым рвением отдался изучению культуры западноевропейского средневековья. В 1907 г., закончив Университет с дипломом 1-й степени и став учителем гимназии, он решает продолжать начатые еще студентом научные занятия. Год спустя, весной 1908 г., Министерство просвещения прикрепляет его к кафедре романо-германской филологии для "приготовления к профессорской и преподавательской деятельности". С этого времени и начинается плодотворная научная деятельность А. А. Смирнова.
В 1911 г. он успешно сдает магистерские экзамены и получает звание приват-доцента Петербургского университета; в том же году его направляют на два года в заграничную командировку. В Париже, а затем в Бретани и Дублине, он продолжает изучать средневековую французскую культуру, кельтский фольклор, старые и живые кельтские языки. Его занятиями в те годы руководили крупнейшие ученые Франции - медиевист Жозеф Бедье, знаток испанской культуры Альфред Морель Фасьо. кельтолог Арбуа де Жубанвиль и другие. К этому же времени относятся и первые публикации научных трудов А. А. Смирнова. Свидетельством признания, которое сразу же получили в кругу специалистов первые исследования молодого ученого, было включение его в состав редакции научного журнала по кельтологии "Revue Celtique", где он в течение двух лет выполнял обязанности ученого секретаря.
По возвращении из заграничной командировки А. А. Смирнов начинает читать курсы и вести практические занятия по романской и кельтской филологии, по истории западноевропейской литературы на историко-филологическом факультете Петербургского университета и одновременно на Высших женских (Бестужевских) курсах и в других высших учебных заведениях. С этой поры и почти до самой кончины, с небольшими перерывами, вся научно-педагогическая деятельность А. А. Смирнова была связана с Ленинградским университетом. Здесь в 1934 г. он получил звание профессора, а несколько лет спустя по совокупности своих научных работ также и ученую степень доктора филологических наук.
За пятьдесят с лишним лет научной деятельности Александр Александрович Смирнов опубликовал около полутораста научных трудов. Круг его исследовательских интересов был весьма широк. Мы охарактеризуем поэтому кратко лишь некоторые наиболее значительные направления его научной деятельности.
И в нашей стране, и за рубежом А. А. Смирнов получил всеобщее признание прежде всего как крупнейший советский медиевист, исследователь средневековой французской и вообще западноевропейской культуры. Начав исследования в этой области еще в студенческие годы, продолжив затем свои занятия за границей, он с самого начала обратился прежде всего к изучению народных истоков культуры западноевропейского средневековья. В противовес реакционной буржуазной науке, не только отрицающей значение народного творчества для европейских литератур, но и подвергающей нередко сомнению самую способность народа к оригинальному художественному творчеству, А. А. Смирнов на протяжении многих лет своими трудами утверждал идею о народе как о создателе и вдохновителе величайших творений средневековья. Особую роль при этом сыграли занятия А. А. Смирнова кельтским фольклором. Кельтология как наука, в сущности говоря, была введена в обиход русской научной мысли именно А. А. Смирновым. Уже в советское время он превосходно переводит древние ирландские саги, снабдив издание их обширным и оригинальным историко-литературным введением и тщательным научным комментарием. Именно появление этого труда, впервые раскрывшего большинству советских читателей огромную познавательную и художественную ценность древних преданий кельтских народов, позволило включить изучение ирландского эпоса в вузовские курсы истории зарубежных литератур.
Еще в 1910 г. начинающий ученый опубликовал работу "Новая теория происхождения французского эпоса". Подвергнув научной критике взгляды французского ученого Жозефа Бедье, А. А. Смирнов уже здесь горячо отстаивает идею народного происхождения героической эпической поэзии. Позднее он не раз возвращался к этой теме как на материале французского эпоса (в частности, "Песни о Роланде"), так и на примере эпического творчества других народов.