— Ничего, скоро поправитесь, — успокаивали больного ангелы.
Управляющий сосредоточенно оглядывал собравшихся. Они то приближались к нему, подбирая с пола отломанные ангельские крылья, то отходили, исчезая за дверью.
Кланяясь, подошел прощаться Иисус. Управляющий сжал его руку и вздохнул.
Потрепанная процессия двинулась вниз по безлюдному карьеру: впереди, проваливаясь в рыхлый снег, шли ангелы, среди кроваво-красных палачей мелькали ведьмы — усталые, голодные люди возвращались в свои промозглые, выстуженные дома.
1933
Перевод С. Солодовник.
ТРАПЕЗЫ ЛЮДОВИКА XIV
Десять лет прослужил Бин в налоговом управлении; это была натура вялая и бесконечно ленивая. От монотонного переписывания цифр и букв его могла оторвать лишь необходимость заглянуть в одну из огромных налоговых книг. Когда он раскрывал тяжелый фолиант, ему чудилось, будто под обильными слоями жира и мяса он ощущает тот крохотный мускул, который остался еще от занятий гимнастикой в ученические годы. Тогда он начинал упражняться с книгами, то захлопывал, то раскрывал их вновь, пока не становился свекольно-красным и его пухлое лицо не покрывалось потом. Однако очень скоро он опять погружался в полудрему, клюя носом, писал извещения и вздрагивал, если кто-нибудь из налогоплательщиков слишком громко жаловался на обдираловку. Он сонно таращил глаза на женщину в чепце, которая тараторила без умолку, на старика с дрожащими руками, на коротышку ремесленника — все они роптали на высокие налоги и свою судьбу. Но он был не в состоянии долго удерживать взгляд на одном месте, и глаза его опять обращались к длинным столбцам цифр; чтобы не заснуть, он вынужден бывал подняться под каким-нибудь предлогом в отдел 4 «В», на четвертый этаж. Надеялся, что подъем по лестнице немного взбодрит его, хотелось подвигаться — его смертельно утомляла эта всепоглощающая скука.
Покойно прослужив десять лет, Бин вышел в отставку. Как-то утром он повстречал толстого, страдающего одышкой доктора и пожаловался ему: стоит только переступить порог налогового управления, как сразу же меня в сон клонит, сказал он, целый день тем лишь и занят, что пытаюсь как-то сладить с этим сонным забытьем. Да оставьте вы это управление, посоветовал Бину доктор (тоже человек флегматичный), найдите себе другое занятие, и чтоб эмоций побольше — но только не перестарайтесь.
Так Бин покинул налоговое управление и первый же свободный день посвятил обдумыванию планов подвижной жизни. Заключив, что принадлежащие ему дома пришли в полную негодность, облезли и ободрались, он решил нанять строителей, каменщиков, маляров, в общем, всю эту свору, которой можно было бы командовать. Пока он обдумывал все это, то лежа на диване, то бегая по комнате, час обеда прошел. Господин Бин неожиданно обнаружил, что стрелка подбирается к четырем, а он еще не ел. Он тут же отправил служанку в ресторан, но она долго не возвращалась: возможно, там уже не осталось обедов. У Бина сосало под ложечкой, в нетерпении он взялся за газету. Отупело скользил взглядом по статьям, пока на последней странице, в рубрике «Разное», не наткнулся на коротенькую заметку, которая привела его в крайнее возбуждение. В заметке описывался один из обедов Людовика XIV, самый обыкновенный, будничный обед. Перед глазами голодного Бина замаячили массивные серебряные блюда с горами снеди и фруктов, и он почти видел, как его величество милостиво съедает все до последнего кусочка. У Бина потекли слюнки. Великий боже, он никогда не подозревал, что можно столько в себя вместить и что существует такое количество разнообразных блюд. Каждый день он съедал обед из ресторана, когда получше, когда похуже — он ведь тоже знал в этом толк, более того, был весьма разборчив, но, как ни верти, ресторанное меню не чета королевскому!
Людовик умял семифунтовый кусок рулета из дичины с трюфелями. Здоровенный кусище страсбургского пирога, запеченного в виде башни. Целиком жирного рейнского карпа à la Chambord[5], потом перепелок, опять же начиненных трюфелями и мозгами и уложенных на тосты, смазанные базиликовым маслом. Затем настал черед щуки под раковым соусом, фазана с гренками, и заключала пиршество гигантская пирамида — из булочек с ванилью и розовым вареньем. Король-солнце съел все подчистую, чтоб ему лопнуть, в общей сложности восемь с половиной килограммов, добросовестно подсчитал автор заметки. И хотя он, конечно, был король, короли ведь тоже люди, и если он мог столько съесть зараз, то почему бы и ему, Бину, не уплести столько же — сейчас в особенности!