Тем не менее она поднялась; поднялся и Мино с лицом, совершенно избитым, и, чтобы уладить дело, попросил у жены прощения, говоря, что злые языки уверили его в том, чего не было, и что распятие действительно убежало потому, что не было прибито гвоздями.
Когда Мино проходил по Сьене, то родственник, направивший его на этот путь, спросил: «Как же было дело? Как оно произошло?»
А Мино ответил ему, что обыскал весь дом и не нашел никого; когда же он рассматривал распятия, то одно из них упало ему на лицо и привело его в тот вид, в котором он сейчас находится. Равным образом и всем сьенцам, спрашивавшим его, что с ним такое, он говорил, что это ему на лицо упало распятие.
Таким образом и случилось, что Мино, чтобы уладить дело, помирился, говоря про себя: «Какой же я дурак! У меня было шесть распятий, и шесть у меня и есть; у меня была одна жена, одна и есть. Лучше бы их у меня не было! Если начать заботиться обо всем, так оттого только увеличится ущерб, как это и случилось со мной теперь. Если же жена хочет быть дурной, то все люди на свете вместе не смогут сделать ее хорошей, разве если случится то, что случилось с одним человеком, о котором рассказывается в следующей новелле.
Новелла 85
В городе Флоренции жил некогда человек, звавшийся, как я слышал, Герардо Элемезеи, и взял он себе в жены вдову, которая вела себя предосудительно и легкомысленно при первом муже и считалась женщиной очень дурной; звали ее монной Эрмеллиной.[227] Когда этот Герардо взял ее себе в жены, то многие из его родственников, еще до того, как он осуществил свои права мужа, говорили ему: «Герардо, что ты сделал? Ты умный человек, а взял такую женщину. Какую славу создаст она тебе?» и много других вещей.
Герардо отвечал на это: «Уверяю вас, что я знаю, кем была та, кого я взял, и знаю, что если она не изменится, то, значит, я поступил дурно. Но я рассчитываю с божьей помощью устроить так, что она не станет поступав со мной, как поступала прежде, а будет поступать как раз наоборот. А поэтому не беспокойтесь об этом деле больше меня».
Говорившие пожали плечами и стали шутить между собой, говоря: «Да даст тебе бог успеха».
По истечении нескольких дней монна Эрмеллина пришла однажды вечером к мужу, поужинала и, когда настал час ложиться спать, отправилась к себе в комнату, куда, как это полагается, явился и Герардо. Замкнув дверь, монна Эрмеллина подошла к тому, кто собирался полакомиться, и повела с Герардо любовный разговор. Герардо разделся до куртки, монна Эрмеллина – до кофточки. И когда со стороны названной монны Эрмеллины все было подготовлено для такого дела, Герардо выходит из угла комнаты с палкой в руках и принимается бить ею свою молодую жену. Та начинает кричать; и чем больше она кричит, тем сильнее ударяет по ней палкой Герардо. Когда он уже проколотил ее некоторое время таким образом, жена проговорила: «Горе мне! Куда ты привела меня, судьба? В первый же вечер, не знаю почему, меня отделал так тот, от кого я думала получить самое большое удовольствие. Если бы только богу угодно было, чтобы я оставалась вдовой, чтобы я распоряжалась сама собой. А то теперь я во власти того, кто никогда не даст мне более радости».
Герардо тем временем возобновил игру, и когда он исколотил женщину повсюду, она спросила: «Почему ты поступаешь так со мной?» Герардо ответил ей: «Я не хочу, Эрмеллина, чтобы ты думала, что я взял тебя в жены, не будучи отлично осведомлен о том, какой женщиной ты была ранее. Я знаю хорошо и много наслышан о том, как ты вела себя и насколько ты была честной. И я думаю, что если бы муж твой проучил тебя так, как учу теперь я, то в этих побоях не было бы нужды. Поэтому, учитывая теперь, когда ты мне жена, что твое поведение в прошлом, твоя бесчестность и твой позор не были наказаны, я хочу, прежде чем воспользоваться своими правами мужа, этими побоями очистить тебя от того, что ты делала доныне. Ведь если ты узнаешь, как я проучил тебя за прошлые твои проступки, когда ты не была еще моей женой, то подумай только, что я сделаю с тобой и каковы будут удары, которые ты получишь, если ты, будучи моей женой, впредь не отделаешься от них. Больше я тебе ничего не скажу. Ты умна, а мир велик».